Саймон Рэк
Шрифт:
Внутри хижины был полумрак, и Саймон смог разглядеть лишь неясно вырисовывающуюся фигуру Моркина, развалившегося на груде вонючих шкур. Рядом с ним сидела женщина. Сбоку стояли старик, Уот и еще двое бойцов. Саймон встал перед ним.
— Думаю, ты можешь быть тем человеком, которого я жду. Если это так, то ты можешь кое-что сообщить мне. Если же нет, то ты даже не знаешь, о чем я говорю. Ну?
— А ты уверен, что здесь нет шпионов?
Моркин сел, его голос сделался угрожающим.
— Я знаю, кому могу доверять и до каких пределов. Никто из этих людей не предаст меня.
— Даже
— Я бы смог найти способ заставить тебя прикусить свой упрямый язык. Но не вижу в этом смысла. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то все будет хорошо. Оставьте нас.
Раздалось недовольное ворчание — особенно заметен был голос Уота, — но хижина опустела. Осталась лишь женщина. Саймон молча указал на нее. Она встала и подошла к нему. Ростом она была чуть ли не с Саймона, гибкая и обладающая кошачьей грацией. Таких женщин Саймон на Сол Три еще не видел. Ее волосы черным водопадом ниспадали на плечи. И хотя ее кожа огрубела от ветра и солнца, она все еще была по-настоящему прекрасной. Она стояла совсем рядом с ним, так что ее грудь чуть ли не касалась его груди, и Саймон почувствовал, как сердце его заколотилось.
— Я — Гвенара, женщина предводителя.
Моркин перебил ее:
— Ты — моя.
Она и головы не повернула, чтобы ответить ему.
— Я сказала, что я — женщина предводителя. А поскольку ты предводитель, то я должна быть твоей женщиной. И потому я остаюсь на всех совещаниях. На всех.
Особых причин для скандала не было, время бежало слишком быстро, и Саймон не хотел его тратить. Таким образом в этой продымленной хижине, с деревянными мисками густого овощного супа в руках они приступили к беседе.
Саймон Рэк дураком не был и провел достаточно много времени в компании лжецов и негодяев. Он прекрасно чувствовал обман и ложь. Что-то в этом Моркине было не то. Но вот что, он никак не мог уловить. Этот человек был предводителем партизанского отряда, противостоящего Мескарлу, слушал Саймона без особого энтузиазма. С виду он вроде зажегся и рвался в бой, но Саймон чувствовал, что все это невзаправду. Моркин хитрил и изворачивался так усердно, что Саймон в конце концов утомился.
— Моркин. Пустая болтовня недорого стоит. Действия ценятся куда выше. Мы беседуем уже несколько часов. Мой друг скоро погибнет в замке Фалькон. А я бы не хотел, чтобы он отдал свою жизнь зазря.
Великан нехотя встал и подошел к двери хижины. Некоторое время он молча вглядывался в темноту. Потом, пробормотав что-то вроде «поговорю с помощниками», вышел.
Саймон гневно выплеснул остатки кислого молока из кружки в огонь. Молоко зашипело на угольках, в хижине запахло паленым. Женщина в течение всей многочасовой беседы почти не раскрывала рта, но никуда не уходила и как кошка сидела в углу. Шаги Моркина стихли вдали.
Ее голос внезапно нарушил тишину. Голос низкий и напряженный.
— Он переметнулся. К Мескарлу. Об этом знаю только я, но я хорошо разбираюсь
— Почему? И когда? Он сам первый попросил нас о помощи. Он был моей главной… моей единственной надеждой! Разве он может быть предателем?
Она поманила Саймона сесть рядом с ней.
— Я говорю тебе об этом потому, что верю в то, что ты сказал. Моркин тебе не поможет. Он будет чинить тебе всевозможные препятствия. А раз он — вождь, то и весь отряд последует за ним. Даже если я встану на твою сторону, это мало чем поможет. А причины для предательства стары как мир. Мескарл пообещал ему власть, если тот поможет ему. Я знаю это потому, что он недавно намекнул — настанет время, и я вознесусь так же высоко, как любая леди.
— Но когда? Должно быть, недавно. Погоди… погоди минутку. Когда планы Мескарла так близки к завершению, он не может позволить себе ни малейшей неудачи. Ничто не должно вносить дисбаланс в его план. Так вот, он знает про Мор кина и его отряд. Если бы он хотел, то, вероятно, мог бы запросто раздавить их. Но есть вероятность и неудачи. Все вы хорошо знаете этот район, и даже многочисленные и хорошо вооруженные силы могут уступить сплоченному партизанскому отряду. История, особенно история этой планеты, полна подобных примеров. Так что же ему делать? Внедриться. Поставить во главе своего человека. Во главе — Моркин, поэтому Мескарл и добрался до него. Теперь он знает, что партизаны не помешают его планам. Черт побери!
— Боюсь, Саймон, ты ничего не сможешь сделать. Если ты попытаешься удрать, он убьет тебя как предателя. Если ты будешь молчать, то он сделает все, чтобы наши планы развивались медленно, не опережая событий. Я перегрызла бы ему глотку, когда он лежал со мной, если бы знала, как сильно время работает против нас. Прости.
— Возможно. А возможно и нет, Гвенара. Вот чего я не смогу понять, так это того, насколько хитроумно составлен этот план. Много лет назад я знал Мескарла. Он был грубым, бессердечным, безжалостным, самоуверенным и жестоким человеком. Отважнее многих диктаторов и глупее большинства из них. А теперь мы все время сталкиваемся с умом изворотливым. На каждом шагу он предусматривает возможную опасность и предпринимает хитроумные действия, чтобы избежать этой опасности. Мескарл прежний набросился бы на вас, как старуха с горшком кипятка, пытающаяся уничтожить муравейник. И получилось бы у него как у старухи — некоторых убил бы, остальные попрятались и объявились бы позже, еще более сильными, чем раньше.
— К Моркину приходил не барон. Другой.
Саймон с удивлением посмотрел на женщину.
— Ты видела их вместе! Когда?
— Около двух месяцев назад. Моркин ночью встал и покинул меня. Я думала, он пошел попить, но услышала, как он одевается. Я заподозрила неладное и пошла за ним. Тайной тропинкой он вышел на полянку возле маленького водопада. Я ухитрилась подобраться совсем близко. Некоторое время он разговаривал с невысоким человеком, который кутался в плотный плащ.
Саймон крепко схватил ее за плечо.