Саймон Рэк
Шрифт:
Тот ожидал удара, но боль от этого не стала менее сильной. Тело Богги выгнулось на столе, и резкий выдох вырвался сквозь стиснутые зубы.
— Прости, я был неосторожен. Я вовсе не хотел повредить твой роскошный член. Не сомневаюсь, он доставлял удовольствие многим девицам, и проявит себя еще неоднократно. Если ты ответишь мне на пару вопросов.
Богарт стряхнул с глаз пот.
— Во-первых, милорд, позвольте мне один маленький вопросик. Он все еще на месте или отвалился после удара?
— Все еще на месте. Хочешь, докажу?
— Нет! Нет, спасибо.
Де Поиктьерс отошел, вернулся с низким стульчиком и поставил его на пол напротив головы Богги. Потом уселся и закинул ногу на ногу.
— Вот и хорошо. Скоро мы с тобой станем верными друзьями. Когда все эти неприятности закончатся, мы оба посмеемся над ними. Я хочу знать, где сейчас Саймон Кеннеди Рэк, что он знает о планах барона и что собирается делать. Ах, да, еще. Как тебя зовут и какую роль ты играешь во всем этом?
Богарт старался не показывать виду, но боль в его паху не могла сравниться с тем потрясением, которое он испытал, поняв, что они проиграли окончательно и бесповоротно. Если пытают с умом, без бессмысленной жестокости, любого человека можно в конце концов сломать. Все, что ему оставалось делать, это выиграть для Саймона немного времени.
— Милорд де Поиктьерс. Мой отец говаривал мне, что тот, кто не сопротивляется и не старается сбежать прямо сейчас, остается жить для того, чтобы вовремя сбежать в другой раз. Так что, следуя этому предположению и принимая во внимание…
— Прежде всего мне нужно твое имя, потому что скорее всего ты — не Зебадия Феттер. И я думаю, что ты, во всяком случае, не дурак. И, пожалуйста, не считай дураком и меня. Мы оба знаем, что Рэк пытается войти в контакт с партизанами, чтобы захватить замок. А этого он сделать не сможет, потому что их вождь — грубая скотина, которого зовут Моркин — нами подкуплен. Ах, ты этого и не знал? Я считаю, что Саймон отправился в лес потому, что знал о наших планах и о том, насколько они были близки к осуществлению. Наверняка и ты знаешь о них. Думаю, активного участия в его действиях ты не принимаешь, просто ждешь здесь, чтобы помочь, если это окажется возможным. Ну, теперь все стало еще проще. Мне нужно только твое имя и ответ, верны ли мои предположения. — Он протянул руку к жаровне и взял один из инструментов. Воздух закипел на его раскаленном кончике — тонком, закрученном в штопор кончике. Сенешаль поднес его к лицу Богги и подержал перед его глазами. Даже с расстояния сантиметров в двадцать жар заставил того зажмуриться.
— У тебя же есть воображение, правда? Подумай о тех частях твоего тела, куда я могу его просто положить, или слегка вкрутить. Не трать времени попусту, черт возьми.
Кончик пыточного инструмента стал темно-красным, и сенешаль снова положил его на жаровню. Богги понял, что на сей раз это действительно конец. Теперь ему ничего не остается, как только лгать. Но вначале — немного правды.
— Меня зовут старший лейтенант Юджин Богарт, Галактическая служба безопасности. А ваши предположения — это куча дерьма.
— Дерьма?
— Навоза. Говна. Того, чем этот замок
Де Поиктьерс встал и обошел вокруг стола.
— Если я ошибаюсь, то ты мне сейчас скажешь, где и в чем. И расскажи мне, почему ты здесь.
В этот момент дверь со скрипом отворилась и послышались приближающиеся к ним шаги. Странные шаги. Будто шел калека.
— Почему же ты ничего не сказал мне, сенешаль, про двоих предателей? Двоих шпионов из ГСБ? И что один из них здесь, в этой камере? — голос был мягким, как майский полдень, и зловещим, как поцелуй кобры.
— Потому, лорд Магус, что я рассказал обо всем вашему отцу, и тот не счел необходимым поставить в известность вас. Я думал, что вы… что вы отдыхаете.
Ноги снова зашаркали по полу, сопровождаемые постукиванием толстой, резной и усыпанной драгоценными камнями трости, которая везде сопровождала альбиноса.
— Ты мне нравишься еще меньше, де Поиктьерс, когда строишь из себя чертова уклончивого святошу. Ты же знаешь, что я исследовал влияние колдовских грибов. Ты знаешь, что я пользуюсь кокаином и опиумом. Я не «отдыхал», как ты вежливо выразился.
Богарт почувствовал, что этот ублюдок разъярен, и увидел в этом проблеск надежды. Превозмогая боль, он поднял голову и взглянул в искаженное яростью лицо Магуса.
— О, господин Магус, как приятно видеть ваше лицо. Как это ваш отец позволил вам одному выйти из вашей детской?
Магус подошел ближе, рот его скривился.
— Последи за своим болтливым языком. Иначе лишишься его.
— Как храбро вы разговариваете с человеком, связанным по рукам и ногам! Полностью беспомощным. Впрочем, чего еще ожидать от слабого калеки, прыгающего по белому свету, как прокаженная лягушка.
Сын Мескарла отшатнулся, как будто его ударили по лицу. Его красные глаза сузились и полыхнули злобой. Обеими руками он схватился за свой ворот, разорвав завязку и обнажив белую кожу. Он издал странный отвратительный полувскрик-полустон.
Де Поиктьерс поспешно встал перед ним, пытаясь загородить собой Богарта. Магус вскинул трость и прошипел:
— Отойди, или я ударю тебя.
— Милорд, подумайте о том, что знает этот человек. Наши планы находятся сейчас в настолько подвешенном, неустойчивом состоянии, что его сообщник может выкинуть какой-нибудь трюк и уничтожить все. А этот человек может все знать, и он будет говорить. Подумайте о своем отце и о плане.
Медленно, нехотя трость опустилась.
— Возможно. Но не думай, что я ломал себе голову над этим планом ради отца. Замок Фалькон будет моим.
Настало время для следующего укола, пока горшок еще кипит.
— Ради меня не стоит его оттаскивать. Я слегка замерз, и небольшое развлечение мне не помешает. А он привык только обрывать крылышки мухам. Он не сможет причинить вреда настоящему мужчине. — Тот снова разъярился. — Впрочем, я сомневаюсь, что он сможет хотя бы поднять эту палку. Телосложением он скорее в мать, чем в отца.