Сайт самоубийц

Йорк Келли

Я вытащил из кармана ключи, телефон и направился к своему мотоциклу. У меня было три непринятых вызова от незнакомого мне номера и голосовая почта. Я остановился возле мотоцикла, сердце дико забилось. Я мог чувствовать его в кончиках пальцев, в ушах. Этот номер ничего не значит. Это просто номер. Возможно, даже неправильно набранный номер. Мне никто не звонит, кроме Мэгги. Я сел на мотоцикл и прослушал голосовую почту.

— Здравствуйте, я Дэбра, я звоню Винсенту Хейзлвуду из больницы графства. Если можете, перезвоните, пожалуйста.

Что

это могло значить? Почему звонят из больницы? Если только… Мэгги упала, сломала ногу, запястье, бедро. Она пожилая дама, и кости у неё хрупкие, как у любого человека её возраста. Я постараюсь быть сдержанным, когда её увижу. Думаю, сломанная кость — уважительная причина, чтобы пропустить важное для меня мероприятие. Хотя я хотел бы знать это заранее, чтобы избавить себя от мук нахождения на сцене, под прицелом сотни пар глаз.

Я не перезвонил Дэбре. Больница была недалеко, и я отправился прямо туда. Если Мэгги что-то себе сломала, ей понадобится моя помощь даже для того, чтобы просто передвигаться. Верно? Верно.

***

Я никогда до этого не был в больнице. Не было необходимости. Я ходил кругами, пока кто-то не указал мне на пост медсестры, где я назвал своё имя и сообщил, что ищу Дэбру. Оттуда меня направили на другой пост этажом ниже, где я нашёл маленькую, пухлую женщину с седеющими волосами и бейджиком«Дэбра». Я стоял возле её стола, смотря на неё, пока она не подняла глаза.

— О, я даже… Извините. Чем могу помочь?

Я показал телефон, как будто это могло всё объяснить.

— Вы, эээ. Вы звонили мне.

Её взгляд стал хмурым.

— Я Винсент Хейзлвуд, — сказал я и повторил: — Вы мне звонили.

Выражение лица Дэбры тут же смягчилось.

— О, дорогой… — Она отодвинула стул, встала и обошла свой стол.

— Я звонила по поводу Мэгги Аткинс. Ты её?..

— Приёмный сын.

Мой голос дрогнул. Чёрт, откуда это взялось? Я хотел бы сказать:«Яеё сын, где она?».Вот только Мэгги не усыновила меня официально. Я ей не позволил.

— Что с ней случилось? Упала в душе?

Взгляд, которым она на меня посмотрела… Он мне не понравился. У меня всё внутри перевернулось.

— У неё был сердечный приступ, дорогой, — сказала Дэбра.

Я уставился на неё, не понимая.

— Окей, — сказал я.

— Сегодня днём. Соседка была там. Но к тому времени, как приехала скорая помощь, они уже ничего не могли сделать.

Она погладила мою руку, но я этого совсем не почувствовал. Меня охватило своего рода оцепенение. Всё, что я мог сказать в этот момент:

— Женщины не умирают от сердечного приступа.

— Они… — Дэбра поджала губы. — Почему ты так решил?

Я просто уставился на неё, потому что у меня не было ответа. Это казалось правдой. Разве не так говорит статистика? Может, если я буду говорить и думать так, то это станет правдой.

Но не стало.

В

конце дня я все ещё бесцельно бродил по дому, где Мэгги оставила размораживаться курицу к обеду и где на столе лежала открытая ею книга. Интересно, понравилась ли ей эта книга? И была бы она разочарована, что не дочитала её?

Я взял книгу и бросил её через комнату. Звук её удара о дальнюю стену был не таким, как я ожидал.

Я думал, что должен что-то сделать. Возможно, обзвонить знакомых и сообщить о том, что случилось. У Мэгги было несколько друзей, чьи имена записаны в блокноте на кухне. Но держу пари, что если здесь во время случившегося была наша соседка Пэнни, то весь город уже в курсе. У Мэгги не было семьи. Её единственного сына убили во время войны. У неё был только я, а у меня— только она. Единственное, что нас объединяло —то, что мы были одиноки в этом мире.

Никому я не был нужен. Кроме Мэгги.

Единственный человек, который когда-то дал мне реальный шанс, мёртв, а всё, о чём я могу сейчас думать — как разочарован тем, что она не присутствовала на вручении диплома.

Что-то не так с моей головой.

Я разорвал свой аттестат. Это всего лишь бумага. Это доказательство того, что я смог запомнить кое-какие факты и воспроизвести их в нескольких тестах. Это доказательство того, что я сделал то, что все делают. Это не доказательство того, что я особенный.

Я сидел на диване до глубокой ночи, думая о Мэгги, размышляя об одиночестве, больницах и бесполезных бумагах, которые не значат ничего, как только мы умираем.

Наверное, Джессика была права.

Глава 2

Когда мне было тринадцать, у меня появился мой единственный друг. Кори Ларсон была такая же одиночка, как и я, за исключением того, что я принимал своё одиночество спокойно, а она была громкой и нахальной. Мы хорошо ладили и проводили выходные вместе, смотря фильмы, где умирали люди или что-то взрывалось. По ночам мы гуляли по кладбищам. Её родители ненавидели меня.

Потом мне исполнилось пятнадцать. Почти каждый месяц я ввязывался в драки в школе. Мои оценки снизились настолько, что все думали, что я тупой. Я был тих, угрюм и погружен в себя, поэтому все считали меня высокомерным. У меня никогда не было девушки, и все думали, что я гей. Но это не главное.

Каждая моя приёмная семья была готова передать меня кому-нибудь другому. Регулярно. Я сменил уже пять семей, когда Мэгги взяла меня к себе. Но она жила в шести часах езды от моего прежнего места жительства. Для детей нашего возраста это огромное расстояние, поэтому я видел Кори дважды в первый мой год у Мэгги, один раз во второй год и ни разу за последние двенадцать месяцев. Она изменилась, превратилась в красивую девушку, которая привлекает к себе внимание, куда бы она ни пошла. Я думаю… Я не знаю. Она выросла. Она переросла меня.