Сбежать к себе. Часть 1

Winter Karina

— Прости.

Ещё мгновение, и она быстро скрылась за стеклянной перегородкой.

Дорога домой была долгой и лишенной всяческого смысла. Сегодня случилось так много всего. Джек ехал в метро, потом трамваем, сев у окна, и долго кружа по кольцевой. Пейзажи за окном менялись, а мысли были одинаковы. Только о Хелене. О ней одной. Сегодня он посмотрел на неё впервые другими глазами: взглядом мужчины на женщину. Это было особенное чувство. Это была совсем не та встреча, к которой он готовился мысленно всё это время.

Самолет набрал высоту, начав свой долгий и монотонный полет. Хелена откинулась в кресле, отрешенно глядя в иллюминатор.

Странно, она могла сегодня всё изменить, но не сделала этого. Она даже не дала возможности совершить необходимую глупость Джеку. Почему? Ответ очевиден: «Нежелание быть второй. Отсутствие возможности быть единственной». Где-то внутри она по-прежнему хранила обиду на Джека. Ведь он действительно предал её, тогда, несколько лет назад, когда решил жениться. Но тогда она не понимала, в чем он виноват. Личная жизнь продолжала оставаться пустой. Лишь мечты и одиночество во всех уголках дома и души. Она осмотрелась вокруг. Салон наполовину пуст. Немногие совершают поездки накануне Рождества. Хелена была твердо убеждена, что в праздники в поездку отправляются лишь люди, точно знающие, что на другом конце маршрута их кто-то ждет. Про себя она такого сказать не могла. Конечно, что касается бизнеса и людей в этом участвующих, здесь не может быть компромиссов. А вот куда едет одинокая, молодая девушка с камнем в душе? На этот вопрос она затруднялась ответить. Может быть, все-таки можно от себя убежать? Хотя бы на мгновение, почувствовать, что твое сердце бьётся свободно и легко. Что не давит боль и грусть. Хелена улыбнулась. Сейчас она поняла, что никогда, с тех пор, как стала жить в их доме легкости и свободы не чувствовала. Она вообще не знала, что такое жизнь без мыслей о грустном. Чувство недосказанности, недопонимания ютилось где-то рядом все эти годы. Она путалась в мыслях, словно плутала в лабиринте. По-прежнему, когда станет невыносимо трудно, она будет тешить себя воспоминаниями. А сейчас она учиться жить по-другому!

Смеркалось. Загорелись вечерние огни. Воздух становился густым и наполненным запахами.

Нельзя по одному только желанию разрушить прежнюю жизнь и построить на её обломках новую. То, что получиться возвести, будет порядком отличаться от иллюзии.

Джек остановился перед домом. Он ещё не принял никакого решения, но что-то уже точно было не так, как сегодня утром.

В гостиной ель по-прежнему стояла наряженной лишь наполовину. На полу валялось несколько разбитых игрушек. В полумраке сидела Агнесс. Она держала в руке бокал шампанского.

— Ты не представляешь, как медленно тянется время, когда ждешь. А когда ждешь неизвестности, оно будто замирает.

Она усмехнулась.

— Не оказалось свободного билета? Она не позвала тебя с собой? Представляю, как ты огорчен. А я решила, что есть повод открыть эту бутылку. Помнишь, мы оставили её со дня свадьбы на особенный день? Он явно настал. Только вот не знаю, что в нем такого особенного. То, что ты вернулся домой или, что расстался со своей Хеленой? А может быть то, что она вдруг о тебе вспомнила? Ты ждал большего? Большего не будет. Вы ведь оба эгоисты. Ты держишь на расстоянии её, а она тебя. Думаю, вам это досталось по наследству…

Агнесс встала, слегка пошатнувшись.

— Что скажешь? Мы свободны? Или будут ещё звонки и встречи?

Джек только молча смотрел на жену.

— Молчишь?

Она подошла ближе.

— От тебя несет её духами. Это никогда не закончится. Из года в год так и будет продолжаться

извечная мука. Ты думаешь о ней постоянно, даже если ты не говоришь, ты всё равно о ней думаешь. Мне всё равно, что чувствуете вы. Я знаю, что не хочу больше чувствовать сама. Я не хочу быть где-то сзади, второй, последней, следующей! Я не хочу быть преградой, которую нужно сломать! Но отпустить тебя, значит сдаться? Значит, она победила? Не-ет, это уже слишком. Что же сделать, чтобы всем стало легче?

Агнесс развела руками, вопрошающе подняв брови.

— Не знаешь? А я знаю. Я знаю. Нужно, чтобы ты уехал в свою очередную командировку и больше не вернулся. Некого будет делить. Возможно, тогда настанет покой.

Агнесс швырнула бокал в сторону и что есть силы, одарила Джека пощечиной.

— Уезжай, как можно скорее.

Потом она пошла в спальню, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Спустя немного времени в дверь позвонили. Это был Питер. Он поднял руки вверх, в одной держа пакет с закусками, в другой бутылку Мартини. Галстук был развязан, и верхняя пуговица рубашки расстегнута.

— Не вижу радости на лице! Я что не вовремя?!

Он шагнул вперед, оглядевшись?

— Где злостная ненавистница снега и командировок?

Джек улыбнулся.

— Она решила, как следует выспаться.

— Да? Ты что подмешал ей снотворное?

Питер скинул пальто, поежившись.

— Зверский холод на дворе.

— Вместо снотворного было шампанское. Бутылка в одиночестве, слишком большая доза.

— Значит вот как? Вы что поссорились?

Мужчины остановились посреди гостиной, рассматривая беспорядок, что царил вокруг ели. На полу осколки бокала и игрушек, в углу гирлянда, и полное отсутствие праздника дополняло картину как нельзя хорошо.

— Вот до чего довели твои поездки. И эта мечта… А я говорил.

Питер открыл Мартини.

— Но ты хотя бы женился, а вот я никак.

Джек ушел на кухню, вернувшись с двумя бокалами под мартини.

— Это ведь у вас не впервой. Помиритесь. Всё уляжется.

— Мне так не кажется.

— О-о.

Питер вручил наполненный бокал другу.

— А ты знаешь, что скоро поездка?

Джек потер щеку.

— Да.

Гость присмотрелся, сощурившись.

— Она что дала тебе пощечину? Дело серьезнее, чем я предполагал, дружище. С этим нужно что-то делать.

— Да.

Питер потянулся к гирлянде.

— Не работает?

Он включил её один раз, потом снова и снова, но увы, лампочки так и не загорались.

— Нет, не работает. Я починю сегодня. Не хочу её выбрасывать.

— Купи новую?

— Этой вещи уже почти восемь лет, Питер. Не хочу, чтобы она закончила свой век где-то на городской свалке. Увезу её в дом. Пусть лежит там. На чердаке полно места для таких вот вещиц.

Приятели соединили бокалы, каждый подумав о своем.

— Я завтра поеду к родителям. Хочу это Рождество провести с ними.

Джек взял в руки елочную игрушку, повесив её на ветвь ели.

— Как будто бы прежде было иначе?

Питер принялся подавать ему игрушки, доставая их из коробки.

— Ну, знаешь, ты в эту поездку поедешь тоже с камнем в душе. Как будто бы у тебя когда-то было иначе?

Оба переглянулись, на миг остановившись.

— Что это мы застряли там где, не получается жить, так как хочется? Знаешь, это Рождество, оно какое-то… Я тоже хочу взять и что-то изменить. А ты? Ты со мной?

Питер подтолкнул приятеля в бок.