Сбежавшая игрушка
Шрифт:
Я просто кивнула.
— Урод, — зло бросил Жак и сжал кулаки. Я смотрела на этого паренька и думала о том, сколько им потребуется времени, чтобы вычислить, что именно он в тот ранний час выезжал из приюта. Его допросят, начнут пытать, пригрозят, что навредят его престарелой матери… И все из-за меня. Это чудовище не оставит его в живых после такого.
— Жак, послушай, — тихо произнесла я и сглотнула комок, вставший в горле. — Тебе нельзя больше навещать меня. Если узнают, что ты помог мне бежать, тебе не жить. Он убьет тебя. Ты должен затаиться, должен все отрицать…
— Попоша, все хорошо, — заверил меня он и попытался взять за руку, но я одернула её. —
Я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что болит уже не так сильно, даже можно сказать, что боли почти нет. Спасибо этой женщине, у неё просто золотые руки.
— Спасибо тебе за все, — дрогнувшим голосом прошептала я, и Жак тут же обнял меня.
— Я не мог поступить иначе, — погладил меня он. — Мне пора, Попош, — вдруг сказал он и отстранился. — Мама меня ждет.
— Конечно, — кивнула я.
Жак ушел, а я осталась лежать в доме знахарки.
Я выспалась днем, поэтому ночью у меня было время подумать. Аглая — знахарка, легла спать на печи, но мне было неловко оттого, что я занимаю её спальное место. С другой стороны, спать на жестком я бы не смогла — слишком больно.
Как-то странно выглядит поведение тех, кто допрашивал Жака. Если меня так тщательно разыскивают, то они не могли не выяснить, что он и его повозка — единственные, кто покидал приют в столь ранний час. Да и о том, что мы с Жаком дружим, знали многие, и их наверняка тоже расспросили обо всем. От пронзившей голову догадки и резко села на постели. А вдруг они поняли, что он помог мне скрыться, но не стали наседать на парня, а решили проследить за ним?! Я бросила взгляд в окно, но никого там не увидела. Жак ушел недавно, почему к нам ещё никто не ворвался, если моя догадка верна? Внезапно на улице раздался треск, как если бы кто-то наступил на сухую ветку. Я, наверное, побледнела от страха. Встать и проверить я не решилась, поэтому просто ворочалась несколько часов, прислушиваясь к каждому звуку за пределами дома. К счастью, никто так и не пришел, и под негромкое сопение Аглаи я вновь заснула.
Утром я поделилась с женщиной своими опасениями, и она внимательно выслушала меня, серьезно кивая и хмурясь.
— Ты можешь оказаться права, девочка, — протянула она, потирая подбородок. — Жаку лучше не появляться здесь. Вот только как ему об этом сообщить? Знаю! Я пошлю весточку его матери, он у меня для неё настойки берет. Она ему все передаст.
У меня как камень с души свалился, когда я поняла, что этот вопрос можно решить. В то же время испытала жуткий дискомфорт оттого, что отзывчивые и добрые люди подвергаются риску из-за меня, обесчещенной и опозоренной девушки.
Жак больше не приходил. Аглая смазывала мои разрывы по три раза в день, отпаивала отварами трав и пыталась со мной разговаривать. Убеждала, что я не виновата в случившемся, что любая могла оказаться на моем месте. Делилась историями о том, как к ней приносили изнасилованных женщин и в более тяжелом состоянии, чем у меня, и некоторые, к моему ужасу, не выживали.
— Радуйся, что в живых осталась, девочка, — печально вздохнула Аглая. — Пока ты дышишь, а сердце твое бьется, всегда есть шанс что-то изменить, отомстить, если хочешь, а может, просто забыть о случившемся. После смерти же нет ничего. Это конец.
Я слушала в пол-уха и не могла отделаться от ощущения, что отныне я презираема всеми приличными людьми. Как мне жить дальше? Куда идти? К кому? Я не знаю… Волей-неволей в голову закрадывались мысли о самоубийстве, но Аглая как будто чувствовала это и тут же начинала со мной разговаривать, отвлекая.
Так прошла неделя. Мои раны практически зажили, к нам так никто и не явился. В обед Аглая попросила меня выйти в огород и нарвать там зелени, которую она выращивала. Я спокойно прошла на задний двор и присела, аккуратно срывая зеленые стебельки. Так получилось, что меня прикрывал пышный куст смородины, и с территории двора моя фигура была практически незаметна. К своему изумлению, я увидела входящего к Аглае Жака. Зачем он пришел?! Парень был одет в простую повседневную одежду, но едва за ним закрылась дверь дома, тут же появились трое стражников во главе с…Боргемом. Они появились буквально из ниоткуда и направились за Жаком.
Стоило мне взглянуть в жесткое, посеревшее лицо своего насильника, и ужас пронзил меня до глубины души. У меня начали трястись руки. Боргем рывком распахнул дверь и ворвался в дом к Аглае. Я слышала его крик, причитания знахарки, возмущения Жака. Потом звук опрокидываемой мебели, маты, угрозы, крик Аглаи. Он стал для меня последней каплей.
Я уже встала, чтобы вернуться обратно в дом и сдаться, но тут отчетливо услышала гневный голос своего мучителя:
— Я знаю, что она была здесь! Ты, щенок, забрал её! Я её найду, и если для этого придется снести эту хибару до основания, я сделаю это!
Я покачнулась. Осознание, что это чудовище вот-вот доберется до меня и снова будет насиловать и издеваться, затмила разум. Я понимала, что мои друзья в опасности, что только я могу им помочь и спасти от гнева лорда, но инстинкты…или трусость взяли верх. Я осторожно сделала два шага назад, сначала очень медленно, а потом резко развернулась и со всех ног бросилась прочь из этого дворика. Я юркнула куда-то в чужие огороды, потом выбежала к кукурузному полю и затерялась в двухметровых стеблях этого растения. Откуда только взялись силы? Я не знаю. Я просто бежала изо всех сил. Мне казалось, что за мной началась погоня, что я слышу топот приближающихся стражников, но стоило оглянуться, и я понимала, что это лишь моя фантазия.
Кукурузное поле осталось далеко за спиной, теперь я бежала мимо покосившихся бедных домиков. Где я? Это не похоже на город. Боги, я ведь даже не знаю, куда именно привез меня Жак и где находится дом Аглаи. Я подумала, что не должна стоять и всех на виду, ведь меня ищут, и спряталась среди деревьев. Похоже, за ними начинался лес. Но в городе нет леса! Похоже, я в каком-то отдаленном пригороде.
Я присела на пенек и попыталась отдышаться. Впервые в жизни я пробежала такое огромное расстояние. Тут же я поняла, что бросила Жака и Аглаю на растерзание Боргему, и меня вновь затопила волна презрения к себе. Как я могла?! Они столько сделали для меня, а я позорно сбежала в тот момент, когда им было необходимо мое участие. Я горько плакала и обзывала себя последними словами.
Подумалось, что, возможно, я заслужила все, что со мной случилось? Может я вовсе и не такая хорошая, какой себя считала? Бросить в беде друзей, которые практически спасли тебе жизнь… Не каждый негодяй способен на такое. Я уже решила вернуться, чтобы исправить свою ошибку, но поняла, что понятия не имею, откуда я пришла и как мне теперь найти дом Аглаи. Я была в таком невменяемом состоянии, когда сбегала, что даже не запомнила собственный путь! Помню только какие-то огороды с капустой и огурцами, кукурузное поле, бедные домики… Похоже, в довершение ко всему я ещё и заблудилась. Ну, что я за создание такое невезучее?!