Сбежавший тролль
Шрифт:
Тролль-мама была в настоящей ярости. Мало того, что Тролль-сын ел еду их соседей, так он еще и опозорил всю семью. Но, разумеется, ярость была одной из многих вещей, которые она ни за что не согласилась бы показать соседям.
— Ох, — хихикнула она, — этот мальчишка. Он такой шутник. Всегда выдумывает всякие истории, вот такой он. Но никто ж не станет ему верить, правда, Тролль-папа?
Тролль-папа, который вовсе не хотел ввязываться в разговор, знал, каких тумаков он получит, если не согласится с женой.
—
— Мне кажется, это не так, скажу я вам, — сказал Тролль-правый.
— Помолчи лучше, — сказал Тролль-левый.
— Не буду.
— Будешь. Ты говоришь…
И они, увлекшись спором, вышли из дома, унося с собой кроликов.
И теперь мы возвращаемся к…
— КРОЛИКИ! КРОЛИКИ! По одному в каждой руке! И откуда, интересно, они узнали, что нам нужны кролики?
— Я… я… я не знаю, — сказал наконец Тролль-сын.
— Ты врешь! Ты врешь!
Тролль-сын не знал, что ему делать. Сначала его ругали за то, что он сказал двухголовому троллю правду, а теперь его выбранили за то, что он врет. У него не было шансов.
— Я извиняюсь.
— Я тебе поизвиняюсь, бесполезный вонючий обжора!
— Обжора! Обжора! Обжора! — пропела Тролль-дочка, радостно хлопая в ладоши.
— Теперь об этом узнает вся деревня. Все будут говорить, что мы тролли, которые едят на ужин червей! Тролли, которые так безнадежны, что не могут даже кролика поймать! Позор! Позор! Ох, Тролль-папа, и это твой сын. Скажи же что-нибудь!
Тролль-папа нервно вздохнул.
— Я… м-м-м… ну… ты не должен выдумывать всякие небылицы, Тролль-сын.
— Но это правда, — сказал Тролль-сын.
— Правда? — воскликнула его мама, снова дергая его за ухо. — Ах, так значит тебе нравится говорить правду, да? Тебе нравится говорить правду, и поэтому твоя мама теперь не сможет носа высунуть из дома? Тебе нравится это, да? Тебе нравится, что вся деревня будет говорить: «Ха, вот эта женщина с червями. Ха, вот женщина, которая вместо кроликов кормит своих детей травой».
— Нет, — сказал Тролль-сын. — Я извиняюсь.
— Ну, будет тебе, Тролль-мама, — сказал Тролль-папа. — Они ж никому не скажут… А если даже…
— Ну, возможно, ты прав. Будет неплохо, если это случится, — прервала его Тролль-мама.
Тролль-папа с Тролль-сыном были озадачены, но не осмелились ничего сказать.
— Понимаете, пока вас не было, ко мне приходил еще один гость. И его звали Улучшитель.
Тролль-сын подавился, но Тролль-мама продолжила:
— Я тебя предупреждаю. Говорю тебе, на этот раз все всерьез, клянусь старыми камнями моей покойной матушки… что мы пошлем тебя на улучшение.
— Ему не нужен Улучшитель, — сказал Тролль-папа. — Будет тебе, Тролль-мама, он не настолько ужасный.
— Не ужасный! Он выставил себя и нас всех дураками, вот какой
— Не хочу к Улучшителю, — сказал Тролль-сын испуганным голосом. — Нет. Не хочу к Улучшителю. Нет, мама, не на…
— Я извиняюсь, Тролль-сын, но ты не выучишься манерностям у меня и у папы. У нас, когда мы были молодыми, не было возможностей улучшить себя — и погляди, куда это нас привело! Мы теперь сидим голодные, без кроликов… И ладно, если бы ты был как другие тролли, с двумя глазами, но для нас все совсем иначе, ведь мы большую часть времени ничего не видим. И тебе будет нужна вся помощь, которую ты сейчас получишь.
Тролль-папа присоединился к точке зрения своей жены.
— Да, сынок, то, что твоя мама говорит, правда. Не так-то просто быть такими, как мы. Если б я сейчас мог вернуться назад и улучшиться, я бы так и сделал, но теперь уж поздно для нас, для старых троллей. Нам уж теперь никакое улучшение не поможет.
Но Тролль-сын помнил ужасные истории, которые он слышал об Улучшителе, и поэтому не очень проникся доводами родителей.
— Но Улучшитель жестокий. Так они говоря…
Это уже было слишком для Тролль-мамы, которая поняла, что ее сын никогда не сможет понять, что для него хорошо, а что плохо.
— Прекрати, Тролль-сын. Стоит начать делать что-то хорошее, как ты тут же все портишь… А теперь выметайся и не смей возвращаться, пока не отыщешь глазное яблоко!
Глаз в яме
Тролль-сын продолжал безуспешно ощупывать руками ровную земляную площадку, поросшую травой. Но все было напрасно. Он никогда не сможет найти глазное яблоко, и поэтому его вечно будут наказывать за то, что оно потерялось, хотя он не имел к этому никакого отношения. Это была не его вина, что синяя птица спикировала с неба и выхватила глаз из рук его мамы, когда она стояла у разделочного стола. Нет.
А теперь его ждало самое страшное наказание из всех — неделя в Башне улучшения.
— Как холодно, — пробормотал он, шаря руками по земле. — Мне так холодно.
Он продолжал скользить руками по траве, а его зубы тем временем выбивали мелкую дрожь. И тут вдруг трава под его рукой перестала быть травой и сменилась пустотой. Он опустил руку в пустой проем кроличьей норы. Она была такой глубокой, что для того, чтобы дотянуться до дна, ему пришлось засунуть туда руку по самое плечо.