Шрифт:
Марисса Майер
«Сбои»
Лунные хроники № 0,5
Оригинальное название : Marissa Meyer «Glitches» (The Lunar Chronicles 0.5) 2011
Марисса Майер «Сбои» 2011
Аннотация
Зола —
– Ты готова встретиться со своей новой семьей?
Она оторвала взгляд от окна, где снег нагромождался на бамбукових ограждениях, а приземистый андроид расчищал путь через слякоть, и посмотрела на человека, сидевшего напротив нее. Хотя он был добр к ней на протяжении всей их поездки - два полных дня проведенные между хувером, поездом на магнитной подвеске, двумя пассажирскими судами, и еще одним хувером, он все еще имел нервную улыбку, которая делала ее непоседой.
Плюс, она постоянно забывала его имя.
– Я не помню старую семью, - сказала она, поправляя тяжелую левую ногу так, чтобы она не торчала так далеко между их местами.
Его губы неловко скривились в выражении, которое, вероятно, должно было быть обнадеживающим, и это закончило их беседу. Его внимание переключилось к устройству, на которое он никогда не переставал смотреть, с экраном, который придавал зеленоватое свечение его лицу. Он не был очень старым человеком, но его глаза всегда казались уставшими и его одежда не соответствовала ему правильно. Хотя он был чисто побрит, когда впервые приходил претендовать на нее, сейчас он нуждался в бритве.
Она вернула взгляд на заснеженную улицу. Пригород был для неё таким людным и запутанным. Серия маленьких одноэтажных лачуг чередовалась с особняками с замороженной водой в фонтанах во дворе и красными черепичными крышами. Потом шел ряд кластерных загородных домов и захудалые квартирные комплексы, а затем ещё более крошечные лачужки. Все это выглядело так, будто кто-то просто взял жилье разного вида и расставил по сетке дорог, не заботясь о том, где что приземлиться.
Она подозревала, что ее новый дом совсем будет не похож на сельхозугодия, которые она оставила в Европе, но она была в таком туманном оцепенении, что не могла вспомнить многого перед поездкой на поезде. Кроме того, там тоже шел снег. Её уже тошнило от снега и холода. Они заставляли её кости болеть в том месте, где кожа подключалась к протезированной стали.
Она повернула взгляд обратно к человеку, сидевшему напротив нее.
– Неужели мы почти у цели?
Он кивнул, не поднимая глаз.
– Почти, Зола.
Обхватив пальцами шрам на запястье, она ждала, надеясь, что он скажет что-нибудь еще, чтобы успокоить её, но казалось, что он не тот тип людей, которые замечают чью-ибо тревогу кроме своей собственной. Она представила, как назвала бы его папой, но слово было до смешного непривычным, даже в её голове. Она не могла даже сравнить его с своим настоящим отцом, так как ее память стала чистым листом во время хирургического вмешательства и все, что у неё осталось от родителей - это чистые личные профили с простыми фотографиями, без возможности распознавания и пометкой вверху, которая маркировала их как УМЕРШИЕ. Они погибли в результате крушения хувера,которое так же лишило ее ноги и руки.
Как подтвердили все официальные записи, больше никого не было. Бабушка и дедушка Золы тоже мертвы. У неё не было ни сестер, ни братьев. Ни теток или дядюшек, или друзей - по крайней мере никто не разыскивал её. Возможно, не было ни единого человека во всей Европе, кто мог бы принять её и поэтому им пришлось искать так далеко, в Новом Пекине, прежде чем они нашли ей приемную семью.
Она зажмурилась, пытаясь вспомнить, кем они были. Безликие люди, которые вытащили её из-под обломков и превратили в это. Без сомнения, доктора и хирурги. Ученые. Программисты. Там должен был участвовать еще социальный работник, но она не помнила наверняка. Память дала ей только головокружение, проблески пригорода Франции и этого незнакомца, сидящего напротив неё, который в восторге от устройства в его руках.
Ее новый отчим.
Хувер начал замедляться, дрейфуя в сторону обочины. Его нос ударил сугроб и это привело к резкой остановке с содроганием. Зола схватилась за бар над головой, но хувер уже успокоился, немного вне порядка в слежавшийся снег.
– Вот и мы, - сказал человек, его глаза замерцали когда в хувере открылась дверь.
Она осталась пристегнутой, ее рука все еще сжимала ремень, как вдруг их окутал порыв ледяного ветра. Они подъехали к одной из небольших лачуг, с облупившейся краской и желобами, что провисли под тяжестью снега. В любом случае, это был милый маленький домик, белый с красной крышей и сухими ветками, торчащими из земли так, что Зола могла представить себе весенний сад.
Мужчина расплатился с хувером одним взмахом запястья, затем ступил на дорожку, покрытую слоем льда. Дверь в дом распахнулась едва он сделал шаг и две девочки примерно возраста Золы, визжа понеслись вниз по ступенькам. Мужчина присел на дорожку, разведя руки в стороны и девочки кинулись в его объятия.
Со своего места внутри хувера, Зола слышала смех человека в первый раз.
В дверном проеме появилась женщина, в стеганом халате с ремнями вокруг ее талии.
– Девочки, не задушите своего отца. У него была долгая поездка.
– Не слушайте свою мать, хотя бы в этот раз. Вы можете душить меня сколько угодно.
– Он поцеловал дочерей в макушки, затем встал, все еще крепко держа их руки.
– Вы не хотите встретить свою новую сестру? , - спросил он, оборачиваясь к хуверу. Он казалось удивился пустой дорожке за ним.
– Выходи, Зола.
Она вздрогнула и отпустила руку с ремня безопасности. Открывая дверь, она пыталась изящно ступить на обочину, но расстояние до земли было короче, чем ей казалось и тяжелая, негибкая нога ударила по льду. Она закричала и споткнулась, едва зацепившись за дверцу хувера.
Мужчина поспешил обратно к ней, подхватив её одной рукой и сжав металлические пальцы.
– Все нормально, это естественно. Твои мускулы слабы и это займет время,пока твоя проводка полностью будет интегрировать с твоей нервной системой.
Зола уставилась на землю, дрожа от холода и смущения. Она не услышала иронии в словах человека, тем не менее она не посмела смеяться над ними - что же интегрированная проводка делает с тем, что полностью естественно?
– Зола, - продолжил мужчина, толкая ее вперед, - это моя старшая дочь, Перл, и моя младшая, Пиона. А это их прекрасная мать, Адри. Твоя новая мачеха.