Сборник: 200 рассказов Олеандрова
Шрифт:
Всё будет не так.
Я знаю, чувствую, что там, на моем пути – вдруг появится она – та собачка с мусорника.
Ты увидишь её и остановишься как поражённый.
А она… вдруг помахает тебе лапкой. И ещё раз усмехнётся.
На прощание.
И тогда, дверь Эдемского сада – откроются
Навеки.
Эта забавная семейка Гольтберг
Директор школы, имел странное свойство – меняться как хамелеон.
Утром, строгий и справедливый, вечером он превращался в какого-то петуха который не успокаивался пока не трахнет парочку молодых учительниц.
– Правило у него такое. – Вздыхала вся школа – ну что поделать?
Второе правило было в том что директор никогда не делал этого на трезвую голову.
И никогда не помнил – кого именно трахнул накануне.
Поэтому все прощали ему эту слабость. И даже упорно делали вид что никто не знает про это.
Гольтберг, который работал в школе сантехником, быстро понял эти правила.
И ещё одно.
Директор не любил пить в одиночку а собирал коллектив у себя в кабинете.
Преподаватели начинали пить в 6 часов вечера когда заканчивались занятия.
В 8 часов вечера они пошатываясь начинали покидать школу.
Но не все… потому что впереди ещё была игра под названием "директорская охота".
Начиналась она так:
полупьяные преподаватели расходились по своим кабинетам – забрать сумки, одеться. И приготовиться успеть дойти до выхода.
Вот тут и начиналась игра.
Красавец директор, мужчина лет 50-ти появлялся из кабинета.
На своих высоких ногах, он как петух по курятнику шёл по школе, бормоча себе под нос: – загадили всю школу… бездельники…бляди…
И внимательно смотрел по сторонам.
А вот и особа женского пола, которая торопливо идёт к выходу.
Но удача покинула её сегодня.
– Наталья Петровна! Зайдите ко мне кабинет! – Строгий голос директора не даёт ей шансов смыться.
Это как лотерея.
Ведь на пути директора могла попасться другая особа.
Но сегодня попалась эта.
Гольтберг любил смотреть как они, попавшиеся ему в игре – выходили из его кабинета.
– Вот эта, кривит рот. Неужели миньет? – А эта, покраснела вся и кофточка расстёгнута… спешит в туалет… наверное по полной ставке её…
Иногда он ловил кого-то из молодых преподавателей мужского пола.
Разницы не было, игра есть игра.
Тот кого словили, мужского пола, выходил затем из кабинета с красным лицом и округлёнными глазами.
В туалет – не шли. А сразу домой.
Но однажды, взгляд пьяного
Гольтберг съёжился и подумал:
– Неужели поведёт в кабинет?
Мутные, голубоватые глаза директора смотрели на него как будто видели в первый раз.
– Что ты про меня думаешь? – Вдруг спросил он и не дожидаясь ответа обнял Гольтберга за плечи. – Наверное презираешь меня, сволочь?
– Нет, что Вы! Бог велел любить своего ближнего – ответил Гольтберг. И начал рассказывать про заповеди Матфея. Чувствуя как рука директора постепенно слазит с его плеча.
Это был старый проверенный приём.
Его секрет очень простой – заповеди Матфея действуют как ушат холодной воды на голову пьяным пидорасам.
И у них перестает стоять в течении двух часов.
Вдобавок, в конце беседы Гольтберг добавил:
– Хотите я сейчас помолюсь за спасение души Вашей?
И это был коронный удар.
После этого директор больше не заходил в кабинет Гольтберга.
Но оказалось, что он недооценил директора.
Через два месяца у Гольтберга вдруг начались неприятности.
Его перевели на пол ставки.
– Директор то оказывается злопамятный! – Понял Гольтберг. И не ошибся. Это было четвёртое правило школы.
Оказалось что пьяный директор – помнил каждую мелочь, каждое слово.
В этом была его сила.
Поэтому его и боялись.
Вот теперь начал бояться и Гольтберг. Было чего… – ему, мужчине в возрасте 55 лет нужно было непременно удержаться на этой работе.
Кому он нужен в этом возрасте?
Дома – двое детей, и жена – учитель музыки в этой же школе.
Она уходила домой в 2 часа дня, поэтому не попадала в вечерние часы.
Это спасало её. К тому же она была полная, с кривыми ногами и беспомощная в жизни как ребёнок. Умеющая только тренькать на своём пианино.
Поэтому когда через пол года после конфликта с директором, супруга сказала ему что тоже попала под сокращение – Гольтберг не поверил.
Но супруга размазывала слезы и обзывала директора сволочью и подонком.
Нет, не за разврат.
А за то что сократил её.
И тогда Гольтберг решился. Он понял что надо делать.
Как спасти семью от голода и нужды.
Однажды вечером он привёл супругу к себе в кабинет и начал ждать…
Директорская оргия началась в шесть как по расписанию и Гольтберг торопливо напоминал жене инструкции:
– Зайдёшь к нему, будь поласковей… говори что дети, что сокращать тебя нельзя… пусть пожалеет.
Напоследок Гольтберг поцеловал жену, сказал "Ни пуха ни пера" и вытолкал её в коридор по которому на длинных ногах уже шёл на охоту директор.
Супруга пошла ему навстречу, краснея и немея от ужаса.