Сборник 6 ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ ТЕЛО ПОЮ!
Шрифт:
На борту ее был человек, носивший то же имя, и он улыбнулся. Мистер Эронсон прислушивался к тому, как струится вода под килем его корабля.
И сквозь журчание воды прорвался гул – это прибыл аппарат на воздушной подушке – и треск – это подкатил мотоцикл, – а из поднебесья, как по волшебству, привлеченные блеском воды в старом канале, через горы слетались люди-оводы с реактивными двигателями за плечами и зависали на месте, будто усомнившись, что столько жизней могли столкнуться здесь по воле одного богача.
А богач с хмурой усмешкой обратился к ним, своим чадам, предлагая укрытие от жары, еду и питье:
– Капитан
Уайлдер посадил свой аппарат.
Сэм Паркхилл бросил свой мотоцикл – он увидел яхту и тут же влюбился в нее.
– Черт возьми! – воскликнул Бьюмонт, профессиональный актер, один из стайки людей в небе, порхавших, как пчелы на ветру. – Я не рассчитал свой выход. Я явился слишком рано. Нет публики!..
– Призываю вас аплодисментами! – крикнул в ответ богатый старик и захлопал в ладоши. Затем добавил: – Мистер Эйкенс!..
– Эйкенс? – переспросил Паркхилл. – Знаменитый охотник?
– А кто же еще!..
И Эйкенс спикировал вниз, словно намереваясь схватить их всех хищными когтями. Он и сам себе казался похожим на ястреба. Жизнь, полная приключений, отточила его и выправила, как бритву. Падая, он будто разрезал воздух, грозным, неотвратимым возмездием обрушивался на людей, не причинивших ему ни малейшего зла. Но за мгновение до катастрофы он резко затормозил и с легким свистом, преодолев себя, коснулся мраморной пристани. Узкую его талию стягивал патронташ. Карманы у него топорщились, как у мальчишки, совершившего набег на кондитерскую. Не составляло труда догадаться, что он весь начинен сладостями-пулями и деликатесами-гранатами. Своевольный ребенок, он сжимал в руках диковинную винтовку, казалось, только что оброненную Зевсом-громовержцем, однако с маркой “Сделано в США”. Лицо его загорело до черноты, а глаза, зеленовато-синие кристаллы на морщинистой от солнца коже, светились сдержанным любопытством. Выпуклые мускулы африканца обрамляли белую фарфоровую улыбку. Планета едва не застонала, когда он дотронулся до нее.
И два новых мотылька, два нелепых создания, затрепетали опасливо на ветру.
Богач был вне себя от восторга:
– Гарри Харпуэлл!..
– Воззрите на ангела Господня, пришедшего с благовестом! – продолжал парящий в небе.
– Он опять пьян, – прокомментировала женщина. Она летела впереди и не оглядывалась.
– Мигэн Харпуэлл, – произнес богач тоном антрепренера, представляющего свою труппу.
– Поэт, – сказал Уайлдер.
– И акула, жена поэта, – пробормотал Паркхилл.
– Я не пьян! – крикнул поэт ветру. – Я просто весел… И тут он низвергнул ливень смеха, и все, кто был внизу, чуть не подняли руки, заслоняясь от потопа.
Поэт снизился, как толстый надувной змей, и, жужжа, пронесся над яхтой. Жена поэта поджала губы, а он сделал движение, будто благословил всех, и подмигнул Уайлдеру и Паркхиллу.
– Харпуэлл! – воскликнул он. – Это ли не имя, достойное величайшего из поэтов нашей эпохи!12 Поэта, которому она тесна и который всей душой в прошлом, таскает кости из гробниц великих писателей, но летает на этой самоновейшей кофейной мельнице, на этом чертовом ветрососе, и призывает сонеты на ваши головы… Мне жаль наших прежних простодушных святых – у них ведь не было таких вот невидимых крыльев, на которых они взвивались бы ввысь, кружили и реяли с псалмами или проклятьями. Бедные бескрылые
– Гарри! – позвала жена с причала, закрыв глаза.
– Охотник! – вскричал поэт. – Эйкенс!.. Вот вам самая крупная дичь на свете – летающий поэт. Я обнажаю грудь. Сбрось меня наземь, как Икара, пусть в стволе твоего ружья зажжется солнечный луч! Запали пожар, чтоб небо перевернулось и хлеб, воск и ладан в единый миг обратились в деготь… Внимание, целься, пли!..
Охотник в шутку поднял винтовку.
Тогда поэт рассмеялся еще мощнее и действительно обнажил грудь, рванув рубаху.
Но в эту секунду на канал спустилась тишина.
Показалась женщина. За ней шла служанка. И нигде не видно было никакого экипажа, и почти верилось, что они долго-долго брели с марсианских гор и только сейчас приостановились.
Сама тишина приковывала внимание к Каре Корелли, придавала особое достоинство ее появлению.
Поэт прервал свои излияния и приземлился.
Вся компания смотрела на Кару Корелли – и та смотрела на них, но не видела их. Одета она была в черный облегающий костюм в тон волосам. Походка ее доказывала, что эту женщину всю жизнь понимали с полуслова, и с тем же спокойствием, с каким шла, она остановилась к ним лицом, будто ожидая, кто первый шевельнется без приказа. Ветер играл ее волосами, ниспадающими на плечи.
Поразительнее всего была бледность ее лица. Казалось, именно эта бледность, а не глаза сверлит их в упор.
Затем, не проронив ни звука, женщина спустилась на яхту и села впереди, как носовое украшение, знающее себе цену и место.
Минута тишины миновала.
Эронсон пробежал пальцами по отпечатанному списку гостей.
– Актер, красивая женщина – и тоже актриса, охотник, поэт, жена поэта, командир звездолета, бывший инженер… Все на борт!
На кормовой палубе просторного своего корабля Эронсон развернул связку карт.
– Леди и джентльмены! – сказал он. – Нам предстоит нечто большее, чем пикник, увеселительная прогулка или экскурсия. Нам предстоит Поиск!..
Он выждал, чтобы они успели выразить на лицах соответствующие чувства и обратили взоры к картам, потом продолжал:
– Мы ищем легендарный затерянный город, называвшийся некогда Диа-Сао. Было у него и другое название – “Город Рока”. Что-то зловещее связано с этим городом. Жители бежали оттуда, как от чумы, и он опустел. Он пуст и теперь, много веков спустя…
– За последние пятнадцать лет, – вмешался капитан Уайлдер, – мы обследовали, сняли на карты, занесли в указатели каждый акр поверхности Марса. Мы не могли не заметить город таких размеров…
– Верно, – отозвался Эронсон. – Но вы вели съемку с воздуха, с суши. Вы не обследовали планету с воды! Ведь до самого этого дня каналы были сухими… А теперь мы пустимся в плавание по водам, заполнившим все каналы до одного, и приплывем туда, куда ходили древние корабли, и увидим, какие еще секреты хранит от нас планета Марс. И где-то на пути, – продолжал богач, – я уверен, я абсолютно уверен, мы найдем самый прекрасный, самый фантастический, самый ужасный город в истории этого мира. Мы пройдем по городу и – кто знает? – быть может, выясним, почему, как утверждают легенды, марсиане с воплями бежали прочь из Диа-Сао десять тысяч лет назад…