Сборник коротких эротических рассказов

Коллектив авторов

Папа двигался очень долго. В такт его движениям терла и я свою пипку. Теперь я делала это уже уверенно, во всю силу. Трусики я приспустила почти до колен, чтобы они не мешались. И я дотерла! Сначала я даже испугалась — так судорожно сжалось вдруг все внутри моего органа. Отпустило сладкой волной, снова сжалось — и так несколько раз подряд. Это было верхом блаженства! Никогда еще не испытывала я ничего подобного! Это не с чем было даже сравнить! Я поднесла свою влажную ладошку ко рту и стала ее облизывать, пальчик за пальчиком! Незнакомый, но такой приятный аромат заполнил весь мой рот, и я сглатывала и сглатывала эту кисловато-пряную слюну, затем еще терла пипку, снова облизывала руку…

Так бы продолжалось, наверное,

очень долго, но внимание мое привлекло то, что изменился ритм папиных движений. Теперь он задвигался часто-часто; и вот, резко вытащив свой, ставший пунцовым, член из маминой щели, он сладострастно застонал; а член вдруг задергался, словно в конвульсиях, и прямо на мамины ягодицы и спину из него брызнула тягучая белая струя! Еще одна, еще! Мама быстро повернулась, и в это время последняя мощная струя ударила в стену над лавкой. А мама схватила агонизирующий член и стала слизывать с него тяжелые мутные капли. Затем папа благодарно поцеловал маму, и тут я увидела, как член, только что торчащий, словно большая палка, стал съеживаться и опадать! Из него будто выпускали воздух! Очень быстро он из могучего инструмента превратился в смешной жалкий стручок с палец величиной. Так вот почему ничего не выпирает из папиных брюк! Еще одной загадкой стало меньше.

Папа взял свой стручок двумя пальцами, чуть оттянул с головки кожицу и стал… писать! Причем писал он прямо на маму, а она, весело хохоча, крутилась под этой желтоватой струей, как под душем. Затем она смешно выгнулась назад, направив на папу свой курчавый холмик, и послала в него мощную струю мочи. А папа нагнулся, подставляя под нее свое лицо и даже… открыл рот! Он пил мамину мочу! И видно было, что ему очень приятно! Это почему-то более всего увиденного поразило мое воображение! И тут вдруг я сама почувствовала, что очень хочу писать. Я быстро сняла трусики, но не стала садиться на корточки, как обычно делала, а широко раздвинула ноги и, выгнувшись как мама, пустила струю. Я писала долго и, странное дело, получила своеобразное удовольствие даже от этого обыденного, можно сказать, занятия. А все потому, что я представляла себе, что писаю на папу!

Между тем мама с папой, уже ополоснувшись, скрылись в предбаннике. Я отступила к дому, чтобы не быть застигнутой врасплох, и как только скрипнула банная дверь, я не спеша пошла к бане. Румяные, распаренные родители хохоча вышли из бани. Они держались за руки и смотрели в глаза друг другу. «Какие же вы счастливые! — с завистью подумала я, а вслух сказала… — С легким паром!»

«Придти, потереть тебе спинку?» — шутя спросил отец, а я сразу вся вспыхнула до корешков волос, представив, как я стою голая перед папой! Страшно подумать, но я этого хотела! Папа, видимо заметив мою реакцию, ничего не сказал, но, отойдя немного, что-то шепнул на ухо маме.

А я, раздевшись, зашла в баню и первым делом посмотрела на стену — туда, куда попала последняя папина струя. К счастью, стену забыли ополоснуть. Мутно-белая капля, растянувшись висела, подобно сопле. Но я безо всякой брезгливости сняла папины выделения в ладонь. Тогда я еще не знала, что они называются спермой. Но я держала эту тяжелую, густую каплю, нюхала ее и вспоминала, как вылетала она из маленькой дырочки на самом кончике головки папиного члена. Я набралась смелости и лизнула каплю. Странно, ее вкус был совсем не противным! Тогда я слизнула всю каплю и проглотила ее. О, как бы я хотела слизывать ее, еще теплую, с папиного члена! А еще лучше — чтобы он выстрелил тягучей струей прямо мне в рот! Как же я этого хотела!

Намыливаясь, я непроизвольно стала тереть свою щелку, широко раздвинув ноги. Сейчас, с мылом, это было даже приятней. Я погружала свои пальчики в глубину мягких складок, насколько позволяла моя девственная плева, я перебирала большие и малые губки, я подобралась к упругой горошине клитора и стала нежно его массировать. Клитор отзывался на мои прикосновения

едва уловимой дрожью. Мне было так приятно, что я забыла обо всем на свете! Я забыла даже занавесить пленкой окно, и это было моей ошибкой, но как оказалось — ошибкой счастливой! Дело в том, что папа вышел покурить на крыльцо и так же, как и я получасом ранее увидел, что окно не завешено. Он тоже не собирался за мной подглядывать, но когда увидел, как я, полулежа на деревянной лавке, натираю свою пипку, закрыв от удовольствия глаза, быстро позвал маму, и они вместе стояли и наблюдали за моей «оргией». Если бы я знала тогда, что за мной наблюдают, я бы, наверное, сгорела от стыда. Но я этого не знала, а потому уверенно довела себя до оргазма.

Когда я, помывшись, зашла домой, то сразу заметила, что родители смотрят на меня как-то странно. Они уже все обговорили и теперь только думали, как начать разговор. Наконец, не выдержала мама…

— Света, ты уже большая девочка… Мы это увидели сегодня с папой, когда ты мастурбировала в ба-не…

Слезы так и брызнули из моих глаз! Никогда в жизни мне еще не было так стыдно!

Но тут вмешался папа…

— Ты неправильно поняла маму! Мы тебя не ругаем. То, что ты делала — вполне нормально. Просто мы боимся, что здесь, где нет твоих сверстников-юношей, ты, познав сексуальную тягу, но не имея возможности ее удовлетворить в полной мере, можешь неправильно развиться, как женщина. Тогда дальнейшая жизнь твоя может быть сильно испорчена…

— Тебе нужен учитель, — вступила в разговор мама, — учитель-мужчина. Первый сексуальный опыт должен происходить под руководством умного мужчины.

— Но мужчин ведь нет… — выдавила я из себя. — Если только Витька…

— Что-ты, что-ты, — замахала руками мама. — Витька — ребенок! А мужчина все же есть, и именно такой, какой тебе нужен.

— Кто же это? — недоуменно спросила я, лихорадочно перебирая в голове всех немногочисленных мужиков деревни.

— Это наш папа, — улыбнулась мама.

Я чуть не потеряла сознание от услышанного. Я вскочила и хотела бежать, куда глаза глядят. Все во мне бурлило и клокотало! Клубок вспыхнувших чувств был воистину странен… стыд и восторг, ужас и надежда, желание и обида.

Но папа не дал мне никуда убежать. Он крепко схватил меня за плечи и насильно усадил на диван рядом с собой.

— Успокойся и выслушай нас внимательно, — очень серьезно сказал он. — Разве я когда-нибудь обижал тебя или заставлял совершать что-либо постыдное?

— Нет, но… — я не находила слов.

— Но ты считаешь, что этого нельзя делать с папой? — пришла на помощь мама.

— Да! Ведь это запрещено!

— Запрещено кем?

— Законом, — неуверенно ответила я.

— Закон запрещает браки между близкими родственниками, — строго, как на уроке, принялся объяснять папа. — Я же хочу только научить тебя быть женщиной. Представь, что это учебный курс. Поверь, что именно я, любя тебя всей душой, никогда не сделаю тебе ничего плохого! А ты, уже отведав кусочек волшебного лакомства секса, не сможешь теперь остановиться! Ты или будешь продолжать тайком мастурбировать и получишь от этого кучу трудноразрешимых комплексов, или, что еще хуже, отдашься какому-нибудь пьяному трактористу и на всю жизнь получишь отвращение от секса с мужчинами. А еще хуже — если ты, грубо говоря, «пойдешь по рукам», тогда жизнь твоя, еще толком не начавшись, быстро покатится по наклонной плоскости. Так что решай сама, дочка, мы не хотим с мамой ни к чему тебя принуждать, но ты ведь хочешь полноценного секса, признайся сама, мы ведь все видели! Дело еще в том, что занимаясь только мастурбацией, как сейчас, то есть раздражая только клитор, ты не будешь потом в должной мере получать удовольствие от влагалищного стимулирования мужским членом. А это для женщины — зачастую трагедия, если она живет с мужем, который хочет, чтобы жена испытывала оргазм и от обычного совокупления.