Сборник "Лабиринт смерти"
Шрифт:
Раздался сильный взрыв, и огненный столб долетел до потолка зверинца. Билли, Мари и Тони отшатнулись, но раскаленный газ обдал их горячей волной. Джек подбежал к ним.
— Бельгиец, — тяжело дыша, выдавил Билл.
Джек заглянул вниз и, увидев догорающие останки его тела, отвел глаза, сильно стиснул зубы, так, что желваки вздулись на скулах, и, вскинув гранатомет, закричал:
— Серж, беги!
Сергей увидел наведенный в его сторону ствол и, пригнувшись, кинулся от арки. Джек нажал на курок, за ним начали стрелять Билли и Тони. Мари зажала руками уши, потому что от грохота разрывались барабанные перепонки. Парни стреляли, стоя во весь рост, даже не уворачиваясь от свистящих мимо осколков.
Дверь в лабораторию разлетелась в щепки уже через несколько секунд, и поредевшая команда быстро бросилась в освободившийся проход, спасаясь от вновь нападающих пчел.
Питер и Майкл, не проронив ни слова, наблюдали за происходящим с экранов телевизоров. Они молчали, смотрели и молчали, потому что не могли помочь сражающимся там людям. Только привязанный к креслу Джон Кинг зловеще улыбался.
За взорванной дверью сужался темный, зловонный ход. Билли бежал последним, изредка останавливаясь и пуская по коридору струю ревущего пламени. Ниндзя первым наткнулся на большую металлическую дверь, герметично закрывающуюся как на подводной лодке. Он крутанул колесо зажимного механизма, навалившись всем телом открыл ее и вошел в хорошо освещенный огромный зал секретной лаборатории Джона Кинга. Сзади его была Мари, а за ней вбежали запыхавшиеся Сергей, Джек и Билли. Джек сразу же захлопнул дверь, несколько раз повернул ручку и, похлопав рукой по ее толстой бронированной обшивке, весело хохотнул. Он был рад тому, что они все-таки оторвались от преследования пчел.
Глядя на его радость, Джон Кинг зловеще усмехнулся:
— Им все равно не пройти. Здесь их ждет такой сюрприз!
— Какой? — в один голос спросили братья Шелтон, быстро обернувшись в его сторону.
Джон промолчал, только зловеще улыбался и тихонько ерзал на своем троне, пытаясь незаметно освободиться от пут.
Тяжело дыша, все разглядывали огромный, хорошо освещенный зал лаборатории. Он был метров сто в длину, а в ширину в половину меньше, и вверх — метров тридцать. Под потолком сталактитов или чего-то подобного не было, а были ровные стены, выложенные гладкой однотонной мраморной плитой. Пол не просматривался, потому что он весь был уставлен всевозможными приборами, баками, огромными колбами с разноцветными, пузырящимися и урчащими жидкостями. Под потолком висело большое количество сильных неоновых ламп, воздухозаборников, телекамер и разных коммуникаций. Через все эти «научные джунгли» был отчетливо виден большой белоснежный чехол, находящийся в центре лаборатории и накрывающий огромные ложементы с большим цилиндрическим объектом неизвестного назначения. Туда, под чехол, вели толстые и тонкие трубы, шнуры, провода, световодные нити и блестящие экранированные кабели.
Чехол парил, а через небольшие отверстия изнутри пробивался мутный зеленовато-синий неяркий свет. Жужжание и стрекот приборов, хлопки и бульканье, журчание и шипение создавали неописуемую гамму причудливых звуков.
Тони вскочил на большой приборный стеллаж и, взглянув на эти дебри, воскликнул:
— Вон там, в правом дальнем углу, стоит компьютерный пульт, а рядом с ним — квадратная ниша до самого потолка. Видите?
Все закивали, внимательно вглядываясь в очертания дальних контуров.
— Это, я думаю, и есть лифтовая платформа. Интересно сделано, — удивился Сергей. — В шахте три стены есть, а одной нет.
— Это для того, чтобы, когда поднимаешься или спускаешься, видеть всю панораму огромного зала, — пояснила Мари.
— Да, но можно и выпасть, если закружится голова, — пошутил Джек.
Все улыбнулись, а через мгновение снова помрачнели. Надо было пробираться через всю эту свалку уникальной научной аппаратуры.
— Вы ждите, а я попробую, — сказал японец сверху аккуратно отвел несколько жгутированных проводов в сторону, потом ловко перелез на другой стеллаж и пошел по приборным ящикам, уклоняясь от висевших кабелей и жестких пластиковых трубопроводов. Он лез, а вокруг мигали сотни разноцветных огоньков, бегали синусоиды по экранам дисплеев, в нос били всевозможные запахи, и от всей этой щелкающей, попискивающей, хрипящей, парящей и колыхающейся массы веяло какой-то тревожной таинственностью.
Все внимательно следили за каждым его шагом. Вдруг Тони, неудобно раскорячившись между большой трубой и системой стеклянных колб, повис на несколько секунд, не зная, что делать. Никаких проходов, лазеек, дыр в этих дебрях аппаратуры найти не удавалось. Все это, видимо, нагромождалось годами и так хаотично, что разобраться, где что лежит и для чего служит, мог только Джон Кинг, а может, не смог бы и он.
Тони прыгнул и повис на стеклянной трубке, которая находилась на высоте трех метров от пола. Впрочем, пола как такового не было. Внизу еле-еле просматривались чудовищно сплетенные коммуникации. Разноцветные стальные и пластиковые трубы, идущие в совершенно разных направлениях, занимали пространство на много метров ниже пола лаборатории. Трубка прогнулась и лопнула, обдав Тони каким-то зловонным газом, а сам он чуть не свалился в эту кошмарную технократическую пропасть, успев зацепиться за толстый, свободно болтающийся кабель. Потом раскачался и, прыгнув вперед, упал животом на крышку здоровенного прозрачного бака с бурой, пузырящейся жидкостью. Его чуть не вырвало, когда он увидел каких-то мерзких черных червей, активно копающихся в резервуаре. Он встал и, пытаясь не скользить, пошел по этой бочке, выбирая маршрут для выхода. Оп был так поглощен, что не заметил, как после обрыва газопровода шумы в зале изменились, стали более неспокойными и под чехлом что-то защелкало. Парни и Мари насторожились, но докричаться до японца они не могли, слишком далеко он ушел.
— Ну что же, надо начинать и нам. Не нравится мне этот чехол и то, что под ним лежит. — Джек подтянул оборванные, прожженные во многих местах, грязные черные перчатки, и подмигнув Биллу, весело сказал: — О'кей!
— О'кей, — пробурчал тот, не поняв, чему радуется его товарищ.
— Как ты? — озабоченно, с неподдельным участием спросила Мари Сергея, увидев его обожженную, залитую пластическим клеем руку.
— Да ничего, но уже стала отходить анестезия, болит, — Сергей поморщился.
Мари поглядела на готовящихся пробираться вперед парней и с сомнением сказала:
— Как это вы хотите? Думаете, получится?
— Мы все служили в армии и знаем: главное — двигаться, куда, не важно, а для нас сейчас — только вперед. Ты помнишь? — он взглянул на Билла, — слава Богу, мы не воевали, но этот учебный выброс в джунгли Амазонки я запомню на всю жизнь. Этот зал — площадка для гольфа по сравнению с тем болотом. Ты помнишь, Билл? — допытывался Джек.
Тот кивнул головой:
— Лучше не вспоминать.
— А ты помнишь, как мы там пробирались? — Джек быстро выхватил тяжелый нож-мачете, и махнув им над головой, вскрикнул: — Вот так!
Билли как шашку из ножен рванул свой тесак, а Сергей вспомнил, что выронил такой же у пульта львиной арки.
— Давай! — Джек с ходу ударил ногой в большой приборный шкаф, который с грохотом рухнул, осыпая приборы кучей искр.
Билли рубанул по висящим кабелям. Вокруг затрещало и загромыхало. Сергей ударами приклада своего плазменного карабина погасил несколько дисплеев, а Мари, идя сзади, распихивала норовящие упасть обломки изуродованных приборов.
Команда двинулась по кратчайшему к лифту пути, разметая перед собой все, что мешало этому движению. Старались не трогать только стеклянные реторты и колбы с разными жидкостями, но получалось так, что падающие шкафы разносили вдребезги хрупкие сосуды. Поднялись клубы дыма и всякие зловонные испарения. Лаборатория загрохотала, завизжала, запищала и завыла.
Под чехлом стали происходить непонятные события. Отвлеченный всем этим шумом, ниндзя обернулся и, видя тот переполох, который наделала догоняющая его команда, тоже взбодрился. Выхватив самурайский меч, висевший у него за спиной, он стал наотмашь рубить провода приборов и даже тонкие пластиковые и алюминиевые трубки.