sbornik) Litmir.net 259964 original 15e00.fb2
Шрифт:
– Деньги на взятки у нас есть, – продолжил Мистер Фитц, снимая с руки повязку. Волшебные буквы померкли. – Все будет хорошо.
– Я тоже так думаю, – ответил Сэр Гервард. Снял свою повязку и легонько похлопал по спине моклека. – Даже не знаю, как нам тебя благодарить, Рози.
– Действительно, настоящая принцесса моклеков, – сказал Мистер Фитц. – В буквальном смысле, ведь альбинизм – признак королевского рода.
– Гексарема Ашаги и Моклек, – задумчиво сказал Сэр Гервард. – Звучит, как начало поэмы. Сейчас вспомню…
Гексарема Ашаги
Из далекого Панаса
Рассекает гладь морей
В поисках
Ищет груз слоновой кости
Золота и моклеков…
– Фу! – запротестовал Мистер Фитц. – Нескладный стих, полное издевательство над оригиналом. Если уж хочешь цитировать, Гервард, выкажи поэту уважение, а не совершай преступление!
– Это один из позднейших переводов, правда, но мне он все равно нравится! – возразил Сэр Гервард. – Ты и твое кипарисовое сердце не можете почувствовать красоту стиха!
Моклек затрубил, обдав их брызгами морской воды. Рози приподняла волна, восточный ветер дул в спину Герварду, неся их к берегу, рыцаря и мага-куклу, не перестающих спорить.
Уолтер Джон Уильямс
Уолтер Джон Уильямс родился в Миннесоте, а сейчас живет неподалеку от Альбукерка, штат Нью-Мексико. Его короткие рассказы часто публиковались в журналах Asimov’s Science Fiction, The Magazine of Fantasy and Science Fiction, Lightspeed, Subterranean и других. Также они выходили в сборниках Facets and Frankensteins и Foreign Devils. Среди его романов – Ambassador of Progress, Knight Moves, «Оголенный нерв», «Бриллианты имперской короны», «Зов смерча», «На крыльях удачи», «Дни Искупления», Aristoi, «Повелитель плазмы», «Престарелый Рок», City on Fire, а также огромный роман-катастрофа «Рифт», роман Destiny’s Way в мире Star Wars и три романа, вышедшие в его популярном цикле Modern Space Opera – «Конец империи страха»: «Праксис», «Распад» и Conventions of War. Среди его последних книг – романы Implied Spaces, This Is Not a Game, Deep State и The Fourth Wall, новелла The Boolean Gate и новый сборник The Green Leopard Plague and Other Stories. В 2001 году он получил премию «Небьюла», запоздалую, за рассказ «Мир папочки», а еще одну «Небьюла» он получил в 2004 году за рассказ The Green Leopard Plague.
В приведенном ниже озорном рассказе кинозвезда (Шон Мэйкин, самовлюбленный и смешной главный герой романа The Fourth Wall) оказывается втянут в сложнейший заговор, который, в конечном счете, выглядит менее реальным, чем голливудский фильм, и куда более опасным для всех, в нем участвующих.
Уолтер Джон Уильямс «Бриллианты из текилы»
– Нет, – говорит Осли. – Нет. Правда. Ты можешь сделать бриллианты из текилы.
– Продай достаточно текилы, – отвечает Юнаков, – и сможешь купить столько бриллиантов, сколько тебе захочется.
– Я не это имею в виду, – говорит Осли.
Мы сидим в номере у Юнакова, в курортном отеле, ветер ревет, врываясь в окна и двери и сдувая к морю дым марихуаны, которую мы курим. В углу комнаты гудит 3D-принтер, изготавливая загруженную в него модель, в другом углу видна изогнутая мокрая барная стойка с двумя стульями рядом и полутора десятками полупустых бутылок выпивки на ней. Шесть или восемь человек сидят вокруг массивного деревянного кофейного столика, на котором расположился большой белый пластиковый кальян, который Осли сделал в первый день непосредственной съемки на том же принтере.
Фильм
Я в этом фильме звезда. На самом деле – очень большая звезда, и продюсеры собираются потратить пару сотен миллионов долларов, чтобы сделать меня еще большей звездой. Но не настолько большая звезда, чтобы не потусить со съемочной группой. Я хочу, чтобы они меня любили, поскольку именно они могут сделать меня красивым. Кроме того, у них самая лучшая трава из имеющейся.
Мы в Мексике, но мы не курим мексиканскую дурь. Покупать траву в Мексике опасно, по большей части из-за того, что дилер, скорее всего, сдаст тебя копам, которые, в свою очередь, упекут тебя в кутузку, конфискуют траву и продадут ее обратно тому же дилеру. И, конечно же, будет стыдно, если крутой чувак из Голливуда загремит в кутузку в Мексике со всем сопутствующим шумом и взятками.
Нет, это 4:20, выращенная в Калифорнии, где ее растят вполне легально, потом контрабандой переправляют в Мексику, где она нелегальна, в ящиках для съемочного оборудования. И меня это совершенно устраивает, поскольку в Калифорнии все самое лучшее, в том числе и трава.
На самом деле я вовсе не воодушевлен тем, что оказался в другой стране, где люди говорят на другом языке, у них другие обычаи, а в заведениях подают мексиканскую еду, но не такую классную мексиканскую еду, какую я могу купить в Лос-Анджелесе. Ну, раз уж я звезда международного уровня, то даже в другой стране со мной обращаются хорошо, куда лучше, чем с конченой звездой прошлых лет, что также бывало в моей жизни.
Мы смотрим, как Чип – парень, приходящийся кому-то двоюродным братом, – втягивает поистинне эпическое количество дыма, от которого у него, наверное, несколько часов глазки в кучку будут. От травки в чашке разлетаются искры.
Выдержав подобающую паузу, Осли продолжает разговор.
– Нет, правда. Надо нагреть текилу до восьмисот градусов по Цельсию, и тогда на подложке из кремния или стали начнут оседать нанобриллианты. Типа, промышленного использования.
– Ты эту хрень только что выдумал, – говорит Юнаков, но когда кто-то находит ответ, порывшись в Интернете с телефона, выясняется, что это чистая правда, по крайней мере, в Интернете. Что не всегда одно и то же.
В это время 3D-принтер в углу взвизгивает в последний раз и умолкает. Осли наполовину идет, наполовину ползет по кафельному полу к агрегату и достает из него штуку, похожую на толстостенную лабораторную колбу. Она не совсем прозрачная, судя по всему, внутри нее желтоватые слои другого материала.
– О’кей, – говорит он. – Вот моя последняя разработка.
Осли коротышка, где-то метр шестьдесят, и тощий. Волосы у него висят поверх ушей тугими завитками, как спираль штопора. Очки в черной оправе увеличивают его глаза до невозможности, превращая их в огромные цветовые пятна, как в тесте Роршаха, а его подбородок покрыт темной однодневной щетиной. На нем майка и широкие шорты с карманами, оттопыренными от множества инструментов, кабелей и электронных штуковин внутри.
Поскольку он уже завоевал авторитет, построив при помощи своего аппарата Джеймса Бонга, мы к его словам прислушиваемся. Он идет к бару, достает бутылку вина без этикетки, откупоривает ее и наливает стакан. Вино кроваво-красное, такое темное, что кажется почти пурпурным.