Сборник «Мамины бусы»
Шрифт:
– Спи, сынок, отдыхай, набирайся сил, они понадобятся тебе завтра. Иди и найди моего сына, верни его ко мне. Укажи ему дорогу домой. Я знаю, впервые за последние двадцать лет наверняка знаю, всем сердцем чувствую, что ты найдёшь моего сынка, сталкера Скомороха. Ты первый вестник надежды в этом аду. Спешить не надо, времени у тебя достаточно. Я буду ждать вечно. Спи, родимый. Отдыхай.
Слова звучали как заклинание и Вездеход уснул. Этот измученный человек с нервной системой загнанного зверя спал сладким, детским, глубоким и безмятежным сном. Спал, как когда-то в давнем детстве, за долгие годы впервые чувствуя себя в полной безопасности. Так хорошо он не спал даже в своём убежище под двухметровым слоем бетона и за бронированной дверью полуметровой толщины. Он спал спокойно, потому что его сон берегли. Ему покровительствовала сила космической величины – материнская любовь. Он спал и видел сладкие, яркие сны, сны детства и юности, а не смутные, тревожные видения зрелого мужчины. И во сне он был счастлив.
Вездеход проснулся от того, что ему было холодно. Он лежал на земле в углу старой развалины дома. Рядом догорали головешки костра. Оглянувшись по сторонам и увидев стоящее в зените солнце, ему стало ясно, что проспал он больше двенадцати часов. Не зря же он чувствовал себя абсолютно здоровым и полным сил. Голова была чистой, как никогда за последние дни, только отголосок странного сна и то, что он не помнил, как ложился спать, слегка тревожили душу. Вездеход был голоден, как зверь, и поэтому решил сварить единственное, что у него ещё осталось – чай. Сугубо только ради иллюзии завтрака. Нагнувшись, он подхватил рюкзак, но чуть не вывихнул себе плечо, настолько тот был тяжёлым. Ошарашенный сталкер осторожно открыл мешок, и тупо уставился на его содержимое: свежий, явно домашний хлеб, колбаса, банки варенья и целый копчёный свиной окорок с кучей сала в придачу, наполняли рюкзак под завязку. Плоская жестянка с чаем тоже была на месте. Копаясь в вещмешке, Вездеход заметил кропотливо заштопанные дыры своего рукава. Комбинезон был аккуратно исправлен, вымыт и высушен. Осматривая свою одежду, он в нагрудном кармане нащупал прямоугольный листок толстой бумаги. С чёрно-белой фотографии на него смотрел молодой Мишка Скоморохов, сын несуществующей женщины, проживающей в доме, которого уже нет.
Изумлённый сталкер понял, что сон был не совсем сон, и дом с матушкой Анной всё-таки существовал. Не в этом мире, но где-то рядом. Вскарабкавшись на соседнюю стену, он пробовал сориентироваться. Стена с дверью была рядом, вот она, совсем близко, рукой можно достать, но вид у неё был совсем другой, чем вчера. Дерево растрескалось, и резьба была почти совсем неразличима, а густая паутина дополняла картину полного запустения, только ручка блестела полированной латунью. Было совершенно ясно, что открывать её нет никакого смысла, и что только один человек имеет право туда войти. Но этого человека сначала ещё предстояло найти. Собравшись в путь, Вездеход бросил прощальный взгляд на поляну. У неё была совершенно круглая форма с дверью в центре. Ни мутировавших растений, ни аномалий. Чистая земля. Вокруг, готовые ринуться вперёд, стояли густые заросли воинов Зоны, но никогда Зоне не удастся захватить эту поляну, ибо сила, которая не давала ей проглотить этот клочок земли, вечна, как само время и велика, как Вселенная. Это материнская любовь, и здесь её эпицентр.
Татьяна Никишина
Это сладкое слово – свобода
Мужчина с большим трудом разлепил глаза, перед носом лежал чей-то ботинок. Человек ткнул этот предмет обуви, на что тот едва не расквасил ему нос. «Блин, почему же мне так хреново?» – пронеслась в голове единственная связная мысль.
Мужчина резко сел, на что голова отозвалась сильной болью, а содержимое желудка попросилось наружу.
– Что, дружок, мутит после вчерашнего? – напротив сидел какой-то бородатый тип в грязном свитере.
– А что вчера было-то?
– Ха! Совсем память отшибло? Хотя столько выпить да без закуси, – бородач кивнул куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, мужчина увидел пустые водочные бутылки – штук пятнадцать. Его снова затошнило.
– Это всё я выпил?!
– Разумеется, нет! Вон твои собутыльники валяются – дрыхнут ещё, – вокруг и правда лежало четыре человека, вид у них был какой-то заросший.
– Ты, Сынок, привыкай, пить-то здесь – жизненная необходимость, так сказать, – не унимался обладатель бороды и грязного свитера.
– Какой я тебе сынок! – обиделся мужчина.
– Во как! Сам же вчера так назвался! Зона имена-то не жалует…
Зона… Конечно, где ему еще быть! Мысли сразу же прояснились – он в Зоне Отчуждения и он свободен! Вчера утром Николай Владимирович Кузькин пришел на Кордон, до этого проникнув через периметр, охраняемый военными. Решил, для начала, познакомиться с местными и послушать сталкерские байки. Подсел к одному из костров, достал припасенную заранее бутылку – выпить за знакомство, и понеслось. Настроение у Николая было отличное, поэтому одной дело не ограничилось – кто-то сгонял к местному торговцу, Сидоровичу, и водка полилась рекой. Оплачивал все, конечно, новичок. Тогда же он получил своё новое имя – Сынок. Теперь он сталкер – бродяга Зоны.
Кто за чем, а Сынок пришел в это забытое богом место за свободой. Нет, он не скрывался от правосудия, и не готовился стать мародером. Он прятался от НЕЁ, от мамочки. Вот уже тридцать три года она опекала его, следила, чтобы её сыночек ни в чем не нуждался. Сколько раз он пытался начать самостоятельную жизнь! Даже снял квартиру, но мама всё равно приходила к нему – готовить, убираться, стирать и гладить одежду. В конце концов, он всегда возвращался к ней. Но долго так продолжаться не могло! И Сынок решился – единственным местом на Земле, куда мама не смогла бы за ним пойти, была Зона – обитель ужасных мутантов и коварных аномалий. А здесь он уж заработает кучу денег, купит дом с большим забором и охраной, чтобы мама не могла пройти, и тогда будет по-настоящему счастлив!
Бар «Сто рентген». Два дня спустя.
– Ну, давай показывай, что принес, – промолвил Бармен, протирая стаканы.
– Вот артефакт нашел… – заговорил Сынок и протянул сверток.
– Опять какую-нибудь мелочь принес, – торговец раскрыл пакет, и тут же его лицо исказилось от удивления и отвращения одновременно. – Ты что мне приволок, придурок?
– А в чем дело-то… – промямлил смущенный сталкер.
Привлеченные громкой репликой Бармена, к стойке начали поворачиваться остальные посетители «Ста рентген».
– В чем дело, в чем дело. Ты вообще слепой, что ли? Артефакты в глаза хоть раз видел? – предмет спора представлял собой шар, по размеру чуть больше сливы, темно бурого цвета.
– Да-а, ну ты даёшь, – сказал подошедший сталкер, – твой артефакт называется – какашка псевдоплоти! – и весь бар дружно разразился диким хохотом.
– И что мне теперь с этим делать? – промямлил побледневший Сынок.
– Ученым отнеси, для исследований, – посоветовал тот же сталкер, на что новичок схватил «артефакт» и пулей вылетел из бара.
«Да-а, как-то неудачно начала моя мечта исполнятся», – думал Сынок, идя по Свалке. Он топтал Зону третий день и уже начал скучать по дому, вспоминались мамины пирожки, такие сочные, румяные… Новичок тряхнул головой: «Всё, не думай об этом. В начале всегда сложно. Вот поднаберусь опыта…» Тут его размышления прервал вой. Вздрогнув, Сынок огляделся по сторонам – справа, вдалеке показалось штук десять слепых псов, и все они бежали в сторону сталкера. Перестрелять всех мутантов он и не надеялся – стрелок из него никудышный, да и пистолет – не подходящее для этого оружие. Мгновенно взвесив все за и против, новичок принял единственное верное решение – спасаться бегством. А так как спринтер из него был тоже не ахти какой, то Сынок решил где-нибудь спрятаться. Подходящее место виднелось в десятке метров впереди – деревянный сарай. Стены светились в нескольких местах, двери вообще не было, но вот крыша присутствовала – достаточно, чтобы спастись от стаи собак.