Сборник «Мамины бусы»
Шрифт:
«Мама дорогая, да месяц назад я и подумать не могла, что буду бегать от тупых кусков мяса! Пристрелила бы ещё до того, как они решились подойти!» Мысли сбивались в кучу, прыгали, играли в догонялки. Но эта, единственная, не покидала голову даже во время погони – если бы не долбанная беременность, было бы намного проще жить.
Среди кустов краем глаза женщина с облегчением заметила просвет. Сейчас главное, не вляпаться в одну из воронок, которых в зарослях орешника пруд пруди. Слушая писк детектора и только благодаря ему определяя направление, зигзагами, словно заяц, Маруся бежала к знакомому укрытию. Ветки хлестали по лицу, пот застилал глаза. Сзади послышался трёхголосый визг и звуки сработавших аномалий. Несостоявшаяся жертва оглянулась и успела увидеть, как плоти превратились в фарш в нескольких метрах над землёй.
На дрожащих ногах сталкерша приближалась к развалинам дома. Теперь уже не спеша, проверяя путь болтами. Вот и спасительный люк в подвал, в котором женщина пережидала не один выброс.
Направленный в лоб пистолет объяснил, что место занято. В темноте сразу было не разобрать, кто сидел на перевёрнутой бочке, но фраза «чевой-то ты сюда припёрся» объяснила, что боятся нечего.
– Дрон, это я, привет. – Вытирая пот со лба, Маруся продолжила спускаться.
– Ух, кого я вижу! Тычинка, ты? А я слышал, что ты того… этого… – Молодой сталкер, с которым Маруся несколько раз ходила в рейды, засмущался, но всё же включил фонарик. – Чевой-то? И правда, не соврали в Баре… – Дрон рассматривал расплывшуюся фигуру женщины и огромный живот.
– И что в Баре говорят? – Тычинка нервно дёрнула плечом, а потом охнула от внезапно накатившей боли. Дрон с опаской посмотрел на собеседницу, но увидев, что девушка расслабилась, и стала пристраиваться на кучу тряпья в углу, продолжил разговор.
– Говорят, что ты залетела, и ушла на большую землю. Как вижу, со второй частью они ошиблись.
– Ошиблись. – Маруська не очень обрадовалась, услышав, что её ситуацию обсуждает вся Зона. – А говорят, мужики не сплетники.
Сталкер промолчал. Тычинка тоже не стала продолжать разговор. Она прислушивалась к себе, ожидая очередной схватки.
Женщины, приходя в Зону, быстро пересматривали свои моральные устои. Хочешь выжить – плати. А секс – дорогая валюта. Хочешь, чтобы тебя отпустили военные – ложись на травку, да штаны снять не забудь. Хочешь, чтобы тебя бандюки не убили – отдай весь хабар и ноги раздвинь. Противно, но умирать ещё противнее.
Маруся даже не знала, кто отец ребёнка. Приём противозачаточных под воздействием радиации дал сбой, и сталкерша даже не сразу поняла, что беременна. Врач Долга, иногда помогающий женщинам Зоны в подобной ситуации, Маруське помочь отказался. «Выйди и прыгни в «Электру» – эффект тот же. У тебя срок уже месяцев пять – какой аборт, дура?»
Довольно быстро Тычинка почувствовала «прелести» своего положения. Физические, а, главное, психические. Снизилась реакция, притупилась внимательность. Зато интуиция развилась до небывалых масштабов. Это и помогло выжить.
Из Зоны Маруся уходить не собиралась – воспринимала беременность, как досадную болезнь. И вот сейчас, во время выброса, собиралась «выздороветь». Благо, судя по схваткам, роды были на подходе. Только Дрон здесь не к месту оказался. Ещё помешает избавиться от ребёнка.
Вверху загрохотало. И одновременно с выбросом женщину скрутила сильнейшая боль. Схватки пошли одна за другой. Так больно Марусе не было никогда в жизни. Она забыла обо всём. В сознании держалось только огромное желание прекратить эту пытку и испуганные причитания Дрона где-то на заднем плане.
Сталкер не знал, что делать. Он понял, что присутствует при появлении новой жизни, но восторга не испытывал. Держа подругу за руку, он только и мог повторять «тише, тише, чевой-то ты? Всё хорошо, всё хорошо…» Потом увидел, что Маруся теряет сознание, и страх куда-то ушёл. Осталось только желание помочь.
С трудом раздев женщину, он трясущимися руками трогал живот, пытаясь понять, как скоро понадобится принять ребёнка. И как это делать вообще? Живот ходил ходуном, Маруся продолжала кричать. Весь этот ужас продолжался не меньше часа. Потом женщина как-то резко затихла и напряглась. Глянув вниз, Дрон похолодел, увидев, что показалась головка ребёнка. Протянув руки, помог ему появится на свет. И чуть не выронил от неожиданности.
Младенец был весь в крови, скользкий. Огромные глаза, мягкая шёрстка по всему телу и по три пальца на руках и ногах. Малыш почему-то не плакал, глядел на дядю и улыбался. От рассматривания сына Зоны Дрона отвлёк шёпот новоиспечённой мамаши.
– Возьми нож, перережь пуповину и вынеси этого уродца наверх.
– Ку-куда наверх? – Сталкер от удивления стал заикаться.
– Наверх. Убери его отсюда.
– Ты что? Это же твой ребёнок! Какая ж ты женщина после этого! – Дрон только что помог появится этому существу, поэтому просто не мог убить.
– Нормальная. Ты его хорошо рассмотрел? Это не человек, это хрен знает что! – Маруся с трудом села. Всё тело болело. Она с ненавистью смотрела на того, кого произвела на свет. – Не можешь? Кишка тонка? Дай, я сама. – Она выхватила младенца из рук «акушера». Малыш вдруг заурчал. Маруська замерла.
Маленькими трёхпалыми ручками, неумело, тот пытался сквозь майку добраться до груди. Не до конца осознавая, что делает, Тычинка приподняла одежду. Ребёнок ловко обхватил губами сосок и заурчал ещё громче.
И тут на женщину накатили такое огромное счастье и блаженство, которым нет описания. Она тихонько гладила своего малыша по шёрстке, и даже думать забыла, что несколько минут назад собиралась его убить. Дрон, видя, что ситуация в подвале изменилась, осторожно сказал:
– Надо же, какой пушистик.
Тычинка посмотрела на него светящимися глазами и согласно кивнула. Потом спросила:
– Поможешь нам добраться до кордона? Пушистику нужен покой. А здесь слишком близок Долг. Они могут его обидеть – им же не объяснить, кто мутант, а кто человек.
Сталкер кивнул. Он продолжал смотреть на женщину с ребёнком, и думал. Думал о том, что женщинам в Зоне действительно не место – сейчас бы, на большой земле, Маруся рожала нормального ребёнка, в хорошем роддоме, рядом был бы муж, а не чужой человек. А ещё думал о том, что материнский инстинкт – страшная сила. Женщине неважно – обычный ребёнок у неё на руках, или подарок Зоны.