Сборник "Приграничье" (1-5 части)
Шрифт:
– И как оно было? – заинтересовался я.
– Да по-разному, – скривился Шурик, но тут же вспомнил что-то веселое, и его физиономия расплылась в широкой улыбке. – Мы ж на полях пальм этих тундровых заранее проходы заготовили, ну по ним и отступили. Горожане за нами, а там заряды зажигательные! Как полыхнуло все! Сутки поле догорало, сутки. Эти гады базу нашу заняли, думают, отсидятся там, если что. Фигушки, мы им еще покажем кузькину мать.
– Круто, – поддакнул я. – Ты, значит, снова
Магнитофон в соседней на мгновение смолк, но тут же заиграла новая разухабистая мелодия. И перекрывая голос певца, подвыпившие пограничники заорали в едином порыве: «А у кошки четыре ноги, позади длинный хвост, Но трогать ее не моги за ее малый рост…»
– Рвусь не рвусь, но если прикажут… – пожал плечами здоровяк. – Мы люди подневольные. Да и горожане не сахар. Или мы, или нас…
– Как обычно, значит, – кивнул я. – Слушай, чего зашел: можешь за стены несколько человек провести? Или договориться с кем-нибудь?
– Чрезвычайное положение в Форте, если что, – напомнил мне прищурившийся парень.
– Ой, да не надо, – толкнул его в плечо я. – Война войной, а обед по расписанию. Неужели из-за таких мелочей бизнес застопорили?
– Не застопорили, законсервировали, – поправил меня Шурик. – До лучших времен.
– А они настанут?
– По-любому, – уверенно заявил Ермолов и, чувствуя мое недоверие, продолжил: – Пойми: сейчас нелегалов провести просто нереально. Там сейчас не только парни с Гарнизона и гимназисты, но и безопасники дежурят. И руководство прямо заявило – если кто спалится, пусть даже и на ерунде, дело на тормозах, как обычно, спускать не будут, а за яйца подвесят по полной программе. Никто на такой риск не пойдет.
– Ясно, – задумался я и пришел к выводу, что давить на Шурика не имеет смысла. Раз говорит – засада, значит, так оно и есть. Если совета не послушаю, то и сам влипну, и других подставлю. А оно мне надо? Придется Напалму свои связи подымать. – Да ну и хрен бы с ним. Забудь…
– Не, Лед, – понизил голос Ермолов. – Серьезно: был бы вариант, все бы сделали в лучшем виде. А так…
– Блин, да все понятно, чего ты… – решил успокоить парня я. – Нет так нет. Все понимаю, не маленький, в самом деле…
– Залазь уже, – потянул меня за рукав Шурик. – По песярику примем.
– Не, дел по горло сегодня, – отказался я.
– Да по рюмашке, – пристал здоровяк как банный лист. – Пять минут с тебя не убудет. Хоть посидим в кои-то веки, поболтаем.
– Знаю я эти пять минут, – хмыкнул я. – Если получится, вечером забегу.
– До вечера еще дожить надо, – тяжело вздохнул Ермолов и стянул с плеч подошедшего к окну пограничника форменный полушубок. – Иди, иди отсюда. Не видишь, с человеком разговариваю.
– Да мне покурить, – покачнулся тот и едва не завалился на стоявший у стены диван. – Капитан сказал, в комнате не дымить больше.
– В коридор выйди.
– Там комендант ругается.
– На пепельницу, – сунул Шурик поддатому сослуживцу жестяную банку из-под кофе. – Иди в коридор, а коменданту скажи – будет орать, выйду и вломлю.
– Но…
– Могу тебе вломить. – Пограничник моментально исчез, а Шурик устало вздохнул и повернулся ко мне: – Совсем распоясались. В Патруле порядку куда больше. Прикинь, что бы было, если б я с Крестом так разговаривать начал.
– До сих пор бы ходил и улыбался, – поежился я при упоминании заместителя командира нашего бывшего отряда. Где он сейчас, интересно, ошивается? Как бы какую гадость не учинил. Ему диверсию устроить – что мне плюнуть.
– Именно, – согласился со мной Ермолов. – Залазь, давай.
– Не, бежать пора, – вновь отказался я. – Слушай, ты деньгами не богат?
– Сколько надо?
– А сколько потерять не жалко будет, – честно предупредил я.
– Без возврата, что ли?
– Почему без возврата? – Улыбка вышла у меня на редкость кривоватой. – Просто есть обстоятельства, которые от меня не зависят.
– Опять чего-то замутил? – зашарил в кармане штанов парень. – Держи.
– Благодарю, – спрятал я две золотые монетки царской чеканки – пятирублевку и полуимпериал. – С первой пенсии…
– Само собой, – вытащив из другого кармана несколько скомканных купюр, парень сунул их мне. – Наших видел кого?
– С Селиным пару дней назад пересекались, а так – тишина.
– Как он?
– Не жаловался, – спрыгнул с подоконника я. – Ладно, увидимся еще.
– Вали, – махнул мне на прощание Шурик и отошел от окна.
Это он правильно посоветовал, валить давно уже пора было. Еще через весь Форт до северной окраины пешкодралом чесать. И обратно возвращаться. А что со мной после инъекции супермагистра будет – непонятно. Напалм, вон, мигом оклемался, но у него организм подготовленный, а как мой, утомленный нарзаном, среагирует – даже подумать страшно.
В открытое окно уже вовсю наяривал старинный альбом мистера Кредо, я только хмыкнул, подивившись разнообразию вкусов пьянствующих пограничников – или они что есть, то и ставят? – и перебежал через проспект Терешковой. С той стороны Южного бульвара наблюдалось нешуточное оживление – по направлению к воротам маршировали нестройные колонны солдат Гарнизона, навстречу им, наплевав на всякие строевые премудрости, перли усталые патрульные. Сновавшие повсюду дружинники следили за порядком, а бойцы комендантской роты пытались распределить выгружавшихся из автобуса ополченцев.