Сборник "Прометей"
Шрифт:
Тропа, которую прикрывал Танаев, была гораздо шире, чем у Альтера, и по ней крысиды карабкались сразу по двое в ряд.
Через несколько секунд все вокруг Глеба погрузилось в кровавый хаос, и он перестал замечать, что происходит на соседних участках обороны. Пространство словно сдвинулось, приблизилось вплотную и теперь ограничивалось мордами ближайших к нему тварей, взмахами их мечей и мелькавшими в воздухе когтистыми лапами.
Он успевал отрубить их, прежде чем когти касались его тела, но даже у него не хватало скорости, чтобы одновременно обороняться на двух уровнях. А именно это и приходилось
Один из таких ударов достиг цели, толстый хвост прочно обвился вокруг ног Танаева, и рывок нападавшего сбил его с ног. Падая, он еще успел отрубить живую веревку, обвившую его ноги, но восстановить равновесие ему уже не удалось, и он с ужасом понял, что катится вниз, в самую гущу разъяренных их отчаянным сопротивлением крысидов.
Прежде чем они набросились на него, Танаев успел вскочить на ноги и принять оборонительную позицию, но теперь его положение стало совершено безнадежным, а тропа, которую он только что прикрывал, оказалась свободной для врага.
Но ни один из крысидов не воспользовался представившейся возможностью. Все они повернулись и бросились вниз на Танаева.
— Так, значит, вам нужен только я? Ну что же, подходите! Посмотрим, сколько из вас навсегда останется лежать на этих камнях!
Услышали ли они его? Поняли ли? — Этого Глеб не знал. Ответив визгливым ревом, они бросились на него все разом.
Он постарался прижаться спиной к скале, но это мало помогало при таком числе нападавших. И на секунду, словно напрочь забыв о приближающихся к нему оскаленных мордах, увенчанных рядами длинных желтоватых клыков, о протянутых к нему лапах с когтями, готовыми вонзиться в его тело, Танаев отстранился от всего этого и окинул взглядом побоище у своих ног.
Черные дымящиеся пятна крови на белом снегу, разрубленные части тел чудовищ, пришедших в его мир из невообразимого далека и принесших с собой свою неземную злобу... Впрочем, такую ли уж неземную? Не мы ли сами подготовили дорогу для этих тварей, вымостили ее своими «добрыми» намерениями, ведущими в ад?
Потом взгляд его оторвался от обломка меча, нелепо зажатого в его левой руке, и переместился далеко вперед, туда, где виднелась полоса такого далекого и такого недостижимого сейчас леса...
Пожалел, что не видит солнца в эту свою последнюю минуту, пожалел о том, что не сдержал слова, данного Зухрин. И легко простившись с таким родным и одновременно таким чужим для него миром, Глеб бросился вперед, оттолкнувшись спиной от скалы, чтобы быстрее покончить со всем этим.
Но крысиды почему-то подались назад, освобождая ему пространство для очередного замаха обломком меча, вот только ударить в этот раз он не успел. Сразу четыре живые веревки обвились вокруг его рук и ног, парализовав любое движение.
Он рванулся изо всех сил и, кажется, даже сумел оторвать от своих рук тонкие живые плети хвостов, но это было уже бесполезно. Удар тяжелой палицы, обрушившийся на его голову, погасил мир вокруг Танаева.
Глава 29
Очнулся Танаев от тряски и мгновенно вспомнил все, что произошло. И это было хорошим признаком. Серьезных повреждений после удара палицей его голова не получила.
Он лежал вниз лицом, поперек туловища понтера, крепко притянутый к его корпусу сыромятными ремнями. «Ты можешь прыгать немного потише, скотина!» — произнес он про себя, стараясь приглушить вспыхнувшую в избитом теле боль и совершенно забыв о том, что эти животные понимают мысленную речь.
— Не могу. Хозяин рассердится. Он меня убьет, если мы опоздаем.
— А куда он спешит?
— Я не знаю. Всегда много спешит — мало кормит.
— Плохой хозяин!
— Плохой! — охотно согласился понтер.
— Ты, однако, спеши помедленней.
Понтер ничего не ответил на это пожелание. Танаев постарался хоть немного растянуть ремни, но это ему не удалось, путы лишь крепче впились в его тело. Его связывали мастера своего дела.
Он приподнял голову и постарался, хотя бы приблизительно, сориентироваться в происходящем. Крысиды неслись без остановки, окружив пленника плотным кольцом. В небольшом отряде уцелевших после кровавой схватки на вершине скалы крысидов не было других пленников. Значит, его предположение оказалось верным. Только он один представлял интерес для этих тварей.
Кроме боли от врезавшихся в тело веревок и от полученных во время схватки ушибов, Глеба мучил холод. Он совершенно не мог двигаться, и это еще больше ухудшало его положение. Выручала только теплая спина понтера, гревшая его живот, но зато его собственная спина заледенела от пронизывающего насквозь холодного ветра. К счастью, ветер вскоре стих. Отряд въехал в густой лес, защитивший их своей плотной массой.
Танаев отметил, что всадники направляют понтеров на протоптанную ранее колею. Отряд несся обратно на предельной скорости по своим собственным следам.
Неожиданно Глеб почувствовал непонятное волнение своего понтера. По его спине пробежала дрожь, и Танаев, без всякого труда проникнув в его мозг, понял, что это дрожь ужаса.
— Что происходит?
— Звери! Мясоеды. Их много. Бегут быстро — нам не уйти.
Ничего более определенного из тупого мозга животного извлечь не удалось, и Танаев решил попробовать пробраться в мозг одного из крысидов. С человеческим мозгом этот фокус ему не удавался, но крысиды все-таки ближе к зверям, чем к людям, несмотря на всю их выучку и слаженные действия. Многие звери успешно действуют в стае, волки, например... Танаев похолодел, неожиданно осознав, что образ преследовавшей их по пятам стаи волков вовсе не игра его воображения.
Он увидел картину несущихся вслед за ними волков глазами одного из замыкавших отряд воинов, дрожавшего от ужаса и уже полностью потерявшего контроль над собой. Именно поэтому его мозг оказался полностью открытым для ментального прощупывания Танаева.
По бокам этого крысида струилась кровь из свежих ран, а волки неслись совсем рядом, и то один, то другой делал рывок, в молниеносном прыжке нанося выбранной стаей жертве новую рану.
Понимая, что очень скоро он сам может оказаться в положении этого воина, Танаев предпринял новую, отчаянную попытку освободиться. Она привела лишь к тому, что кожаные ремни еще глубже врезались в его тело, причиняя невыносимую боль.