Сборник "Прометей"
Шрифт:
Тамбур заканчивался в дежурном помещении, где отдыхали свободные от караулов стражи, их здесь было шестеро, таких же заспанных и испитых, как открывший ему двери человек. Не вызывало ни малейшего сомнения их происхождение — все шестеро были землянами и, похоже, несли здесь свою службу не слишком старательно.
Да и вряд ли она была на самом деле нужна Хронсту. Не от кого было охранять внутренние проходы корабля, полную безопасность которого обеспечивала во время посадок наружная охрана, подкрепленная автоматическими лазерными батареями.
Каптерка, в которую они вошли, напоминала хорошо подготовленную декорацию в каком-то спектакле. Только люди в ней были настоящие, и Глеб, заметив, как стражи уставились на него, впервые почувствовал
Если он хотел вести с ними нормальный разговор, прежде всего, следовало упрятать свое искусственное тело в плотно закрытый комбинезон. Сейчас он пожалел, что не воспользовался теми защитными костюмами, которые видел в шлюзовой камере станции. Теперь знакомство придется начинать с просьбы, но это все же лучше, чем стоять перед этими семью мужиками в обнаженном виде. У некоторых из них даже челюсти отвисли от изумления. Похоже, и тот, что открывал ему люк, только сейчас понял, какого необычного гостя привел на корабль.
— Ладно вам на меня пялиться, я, конечно, выгляжу странно, но тем не менее я самый обыкновенный человек. Дайте какую-нибудь одежонку, и я вам объясню, почему предстал перед вами в таком виде.
Одежонку ему выдали, не слишком чистую, зато подходящую по размеру. Объяснение тоже проходило нормально. Главным образом потому, что со стола еще не успели убрать остатки вечерней попойки, и сейчас мучимые головной болью и усилившейся жаждой мужики слушали его не слишком внимательно, отдавая предпочтение не его рассказу, а стоявшим на столе початым бутылям с вином. Разумеется, он не собирался рассказывать этим незнакомым людям всего, что с ним произошло. Чтобы как-то объяснить свой необычный вид, Глеб наудачу сказал, что стал таким после встречи с хозяином замка, и, к его удивлению, это объяснение не вызвало никаких вопросов. Лишь один из стражей, отвернувшись в сторону, тихо проговорил:
— Что делают с людьми, сволочи! — и тут же постарался утопить свою невольно вырвавшуюся реплику в вине.
После того как Глеб переоделся в «человеческую» одежду и отдал должное кислому вину, чтобы не выделяться в этой пестрой компании, на него и вовсе почти перестали обращать внимание, и он смог постепенно перейти от рассказа о своих злоключениях к внимательному изучению обстановки в каптерке и попытке найти ответ на вопрос, для чего здесь вообще держат этих людей.
Беспорядочно разбросанное по всей комнате холодное оружие, невычищенное и несмазанное, говорило о том, что этим людям вряд ли приходилось когда-нибудь защищать свою жизнь с помощью ржавых и тупых мечей. Он обратил внимание и на то, что хотя лезвия не наточены, ярко сиявшие рукоятки содержались в образцовом порядке, так же как перевязи. Оружие явно выполняло здесь чисто ритуальную и даже какую-то бутафорскую роль.
Глебу не нравилось, как стражи проходов держатся и говорят — замедленно и словно через силу. Они, конечно, изрядно выпили накануне, но дело было не только в этом, чем-то их обработали — наркотик или гипноз…
Как бы между прочим Глеб перешел от рассказа к расспросам. На его вопросы отвечали далеко не всегда, иногда отмахиваясь, словно от назойливой мухи, да и задавать вопросы ему приходилось, соблюдая максимальную осторожность — не хотелось демонстрировать перед этими людьми свою полную неосведомленность в том, что произошло в мире за минувшие тысячелетия.
Кое-что ему все же удалось выяснить. Больше всего Глеба поразил тот факт, что они ничего не знали о Земле. Или старательно делали вид, что не знают… Впрочем, говорили они вполне искренне и, похоже, сами верили в то, что говорили. Видимо, колонии Земной Федерации за эти годы расползлись по разным звездным системам, добились полной независимости, развились в самостоятельные государства и постепенно забыли о своей изначальной родине. Земля в представлении этих людей была легендарной планетой, в подлинное существование которой давно уже никто не верил. Если, конечно, эти свои представления о Земле они не получили с помощью внушения. Постепенно Глеб все глубже погружался в трясину сомнений, недоверия и непонимания.
Ему особенно не нравилось то, что как только он пытался задать конкретный вопрос о корабле, на котором они находятся, как только он пытался выяснить, каким образом они сюда попали и чем занимается хозяин этого корабля, ответом ему было гробовое молчание.
Все разговоры мгновенно смолкали, и, в конце концов, очевидно, не выдержав его бесцеремонности, один из этих горе-воинов, больше похожих на крестьян, несколько прояснил ситуацию:
— Князь предупредил нас о твоем возможном появлении и приказал пропустить на корабль. Но он ничего не сказал о том, что мы обязаны выслушивать твои глупости. Если ты не прекратишь задавать свои дурацкие вопросы, мы вышвырнем тебя обратно к наружным стражам. Так что лучше помолчи и прибереги свое любопытство до возвращения князя. Здесь за длинные языки жестоко наказывают. — Человек, сказавший это, был худ и желчен, он держался по отношению к Глебу откровенно враждебно с самого его появления в каптерке. К несчастью, этот худой, раздраженный на всех и на все страж был старшим в карауле, так что Глебу пришлось удовлетвориться тем, что уже услышал, и прекратить расспросы, чтобы не ухудшать свое и без того довольно шаткое положение.
Сделав вид, что он полностью поглощен кувшином с отвратительным кислым вином, Глеб углубился в собственные мысли, пытаясь проанализировать то, что уже удалось выяснить, одновременно угловым зрением продолжая внимательно изучать окружавшую его обстановку.
Каптерка была частью голубой башни. Судя по размерам и круглым стенам, это помещение занимало всю ее ширину. Если даже в центральной части башни находились лифтовые кабины, все равно в полу должен быть аварийный люк, ведущий в моторный отсек башни. Лифты в аварийной ситуации могли отказать. На любом известном ему корабле всегда имелся запасной проход к двигателям. Уткнувшись в кувшин и старательно изображая слегка захмелевшего человека, Глеб осторожно, квадрат за квадратом изучал пол под своими ногами. Он помнил, как плотно прилегал к поверхности башни наружный люк, следовало и здесь ожидать чего-нибудь подобного. Нечто такое, что не заметишь с первого взгляда и вообще не заметишь, если не знаешь, что ищешь. Такой аварийный проход всегда предназначался лишь для специалистов с особым допуском, тщательно охранялся и был защищен от непрошеного вторжения посторонних. Серьезная диверсия на корабле была наиболее вероятна именно в энергетическом отсеке, и любой капитан должен был позаботиться о том, чтобы вход в него был как можно более труднодоступен для непосвященных.
В конце концов, Танаеву удалось обнаружить под столом нечеткий квадрат, ограниченный едва заметной окантовкой.
Люк был там, где ему и положено быть, и Глеб почти наверняка знал, куда он ведет. Что же, возможно, придет время, когда это открытие ему пригодится.
Но помещение каптерки, даже вместе с расположенным под ней энергетическим отсеком, никак не могло занимать всю высоту башни. Над ней располагались какие-то другие помещения, и Глебу очень хотелось выяснить, что там находится. Он уже не надеялся получить от захмелевших стражей никакой дельной информации. Беседа давно перешла в русло «кто кого уважает».
Но самое пристальное изучение потолка не помогло выявить никаких следов люков или скрытых в стенах лестниц, ведущих наверх.
Центральный тронный зал находился на более высоком по отношению к каптерке уровне, и оттуда, во все девять башен, вели роскошные бронзовые двери, к сожалению, закрытые надежными современными замками.
В каптерке тоже имелась дверь, ведущая во внутренние помещения, но она по своему внешнему виду и размерам нисколько не походила на двери тронного зала. Возможно, эта дверь вела в оружейную или какое-то другое служебное помещение.