Сборник рассказов по циклу «Убить нельзя научить»
Шрифт:
Вести из дома совсем не порадовали. Отец писал, что сестер похитили зеленые великаны – крипсы и заставили выносить своих детей. Узнали мы об этом уже намного позже. Бабушка держала все в тайне – отчаянно надеялась, что крепкие организмы мрагулок выдержат. Но они не сдюжили. Сестры сошли с ума, и теперь оставалась одна лишь надежда – победить зеленых великанов и довериться медикам Академии. Они туманно обещали помочь, но как именно не сказали. Я привыкла рассчитывать на лучшее и просто готовилась к сражению с крипсами. Планировала на языке кулаков и боевой магии доходчиво объяснить гадам, насколько
Но вот чего я совсем не учла, так это того, что в дни магнитных бурь одиночкам не так-то просто спастись.
В тот день о буйстве стихии нам сообщили по общевузовской сигнализации. Прочистив уши и убедившись, что нормально слышать начну не скоро, я влилась в бурный поток беженцев от летучей мебели. Все здание Академии, а также предметы интерьера бронзировали. Так вузовское имущество защищали от нашей магии и остаточной энергии. Иначе – хана зданию. И всем, кто находился внутри в момент «ханы» – тоже. Увы. Каждое действие имело противодействие. Этому научила меня чуть позже настоящая подруга, о которой я уже не мечтала.
Так вот… Мы рванули на верхний этаж здания, заранее подготовленный к мебельному безумию. Все двери там открыли загодя и прижали увесистыми булыжниками. С потолков сняли все, что могло разбиться. Не только светильники, но и случайно вывешенные на провода грязные рубашки нашего преподавателя – сальфа Граммидьера Лаферта. Он не забывал разве что собственное имя и конечно же – свой предмет, физику.
Разбуди Граммидьера посреди ночи, спроси – где его сумка, брюки, да хотя бы нижнее белье – сальф только пожал бы плечами. Но уточни какой-нибудь мудреный закон динамики или той же кинематики – Лаферт отчеканил бы в ту же секунду. И привел десятки примеров, как проявляется этот закон в природе.
Поначалу все шло неплохо. Мебель прибывала поодиночке, пыталась атаковать ножками в голову, дверцами в лицо, будто стремилась дать нам пощечины за бронзирование. Углами целилась точно в глаза, словно мечтала избавить нас от зрелища собственного позора. Ну какой же уважающий себя шкаф килограмм под сто будет реять над полом и размахивать дверцами, словно птица?
Я отскочила к стене и уворачивалась от бронзированного града очень даже неплохо. Но затем… в двери хлынул бурный поток шкафов, стульев, столов и сейфов. Казалось, вся перекрестная мебель решила посетить нашу Академию и устроить тут дискотеку.
Некоторое время я еще спасалась от бронзированных истребителей. Но в один прекрасный момент отвлеклась на Царринду. Та едва не попалась между углами трех шкафов. Еще минута – и носить бы Царринде повязку на глазу, как Бурбурусс. Двое одногруппников бросились на помощь, но успеть не смогли бы. Я подскочила к стене, схватила на лету сейф и метнула в один из шкафов. Тот не особенно впечатлился силой моего удара. Хотя отец утверждал, что по метанию сейфов дал бы мне черный пояс. Сразу после того как я выбросила все его сейфы для заначек в окно.
В общем… Царринду я спасла, но самой пришлось туго. Стоило обернуться, как стало ясно – дело дрянь. Со всех сторон в меня летели бронзированные истребители. И сделать я уже ничего не успевала. Метнись вправо – получишь ножкой в глаз, дернись влево – в голову
Новая преподавательница – молодая, красивая, но, на первый взгляд, слишком хлипкая для нашего варварского вуза, оказалась магнетиком. Ее дар спас мне жизнь, а появление в Академии – веру в дружбу.
Дальнейшее помню плохо. Наверное, потому, что Вархар Изилади, наш проректор, еще некоторое время тряс меня как куклу на шарнирах. Пытался втолковать, что не позволит больше рисковать жизнью и здоровьем «Оленьки». То есть Ольги Искандеровны, той самой новой преподши. Я слушала Вархара в пол уха. Сказался шок в ожидании самого страшного и позорного для мрагула – необходимости искать костыли или ползти, поливая кровью с мозгами академические дорожки. Да и глубокое удивление от действий проректора ввергло в недолгое замешательство. Нет, я уже видела его в гневе и даже в радости. В обоих случаях преподы начинали метаться по Академии, усиленно делая вид, что работают не покладая рук, ног и мозгов. То есть вообще ничего не покладая. Кроме разве что булыжников, вырванных из стены в рабочем запале, да кусков мебели, совершенно случайно осевших на пальцы в процессе объяснения темы.
Какой же сотрудник Академии Войны и Мира хотя бы раз не пробивал ладонью дверцу шкафа? Или не ломал столешницу пополам? Наверное, только Ольга Искандеровна. Я изучала ее красивое лицо с тонкими чертами и впервые в жизни ловила на себе незнакомый взгляд. Взгляд существа, что не собирается делать из тебя мужчину и даже «настоящую подругу». Мага, который не боится меня ни капельки. И в глубине души не мечтает отомстить за заслуженный удар в глаз после незаслуженных издевательств и оскорблений.
Я даже не думала что однажды кто-то посмотрит на меня так… С сочувствием и пониманием, с искренним участием. В эти минуты, несмотря на то, что я все еще барахталась в руках Вархара Изилади, и безустанно указывала ему на очередную бронзированную атаку, стало ясно – Ольга Искандеровна не обычный преподаватель. А уж когда она не отметелила и даже не отчитала студентов, что прятались неподалеку от нас, в «безопасной зоне», среди остановленной на бреющем полете мебели… Вот тогда стало ясно – Ольга удивительной души существо.
В тот день девушка-изгой Слася Вольк умерла и родилась новая Слася – привлекательная, уверенная в себе и… подруга Ольги.
Я пришла к ней вечером под предлогом, что прошусь на практику. Я понимала, что, такая как Ольга – честная и порядочная, умная и интеллигентная непременно откажет. Но надеялась, что мы пообщаемся и поймем друг друга. Так оно и случилось.
В тот же вечер, едва вернувшись в общежитие, я претворила первый совет Ольги в жизнь – сделала солевую маску. Моей коже, продубленной ветрами любимого поселения и жестким отцовским мылом, бояться было уже нечего. Но эффект получился невероятным! Я смыла морскую соль и долго пятилась в зеркало, не веря собственным глазам.