Сборник рассказов "Рождественское Чудо" 2021
Шрифт:
– Вот.
– Сказала она.
– Для облегчения понимания между поколениями и разными общественными слоями. Ваш ход. Если так уж приспичило и раздражает мой look, железячки с лица тоже сниму. И вообще, ниоткуда я не сдрисьнула, я тут с группой отыгрывала концерт на студенческом музыкальном фестивале, ясно?
– Ну да, да, знамо дело, Пермь – культурная столица Европы, я в курсе. Вот и едут к нам дико… культурные люди. Луком же будешь от простуды спасаться! – ответил домофей, который не был силён в английском языке и таких вот жаргонизмах, но съязвить по поводу статуса культурной
– Сиди, бренчи своим пирсингом, жалко мне, что ли?..
Прим. авт.: истинная правда, одноимённый проект существует, автор ничего не придумал!
Витя вдруг понял, где видел лицо гостьи – на простенькoй тоненькой афишке формата А4, которую раздавали прохожим на Комсомольсом проспекте. На афишке было фото девчачьего музыкального коллектива на фоне кирпичной стены. Все девчули, как на подбор – в чёрном, мрачном, куче железячек и заклёпок в придачу, а та, что оккупировала любимое кресло Полянского – ещё и с бас-гитарой. Интересно, а какая она в обычной жизни, без сценическoго образа?
И пока студент-маг так думал, короткая дуэль взглядов между хозяином кабинета и гостьей завершилась ответным ходом хозяина.
– Никуда мы звонить не будем.
– Домофей снова включил кофе-машину и подмигнул Марьяне. – Да, я не от мира сего. Сейчас покажу, а потом поговорим о твоём дядьке.
Наведённая магическая личина вдруг поплыла, смазалась и… перед изумлённой Марьяной предстал настоящий домофей во всей красе. Ушастый, с игольчатой макушкoй, с огромными глазами на детском личике, облачённый в детский же джинсовый костюмчик для малыша-трёхлетки, но с золотой цепурой на шее, которая с костюмчиком не вязалась никак, а вот Дигену нравилась.
– Ну?
– с вызовом проскрипел Диген, рисуясь, подпрыгивая и крутясь на кресле в разные стороны.
– Так меня описывают в твоём даркнете, или хуе?!
– Почти… так… – пробормотала гостья, глядя на существо из чужого мира во все глаза. – Зачит, это правда…
– Новый год есть, где встречать?
– прозвучал очередной вопрос.
– В общем, да. В общаге Кулька вместо гостиницы. Я тут до второго числа.
Прим. авт.: Кулёк – жаргонное городское прозвище ПГИК, Пермского института культуры.
– Мне, мне негде! – торопливо добавил Витя Полянский, нащупывая в кармане смартфон и принимая судьбоносное решение – отказаться от брони электронного билета на поезд до Москвы, откуда он завтра собирался вылететь в Минск.
Хитрый домофей моментально просёк все эти телодвижения и мысленно потёр лапки. Всё, теперь есть свежий объект для подтрунивания на любовной почве, день не зря прошёл! н подмигнул молодому магу круглым сверкающим глазом:
– Ой, про тебя-то я и забыл, бесприютный ты наш. Замётано, в шесть вечера ждём-с. Еду не вздумайте приносить, обижусь!
***
Вот так и получилось, что за одним столом в «двушке» в старом пятиэтажном доме на улице Советской Армии оказались: чета домофеев, несколько ошарашенная, но пытающаяся мужественно сохранить лицо племянница майора Ковалёва, а также Витя Полянский, пришедший, как велено, без еды, но не с пустыми руками.
н принёс то, что научился создавать только недавно: атмосферу. Над безделушкой, упакованной в оболочку от игрушки из «Киндер-сюрприза», Витя по собственному почину работал несколько месяцев, оперируя магическими
Масштаб невелик, но это только пока! Какие перспективы у изобретения, Витя представлял хорошо, а потому не торопился объявлять о своей разработке. Атмосферу счастья и добра легко можно заменить агрессивной склокой, стоит только выбрать другую формулу…
Сейчас же Витя пристроил наспех раскрытые половинки пластиковой капсулы в прихожей маленькой квартирки, собираясь отслеживать результат эксперимента, но как-то быстро забыл о своих намерениях.
Марьяна пришла – всё в том же концертном прикиде (а может, в своём собственном), но без боевого раскраса. Принесла сетку с непременным новогодним атрибутом, мандаринами, и вовсю делала вид, что истинный облик четы домофеев её не смущает вовсе.
– Расслабься! – ухмыльнулся Диген. – «Наружка» где-то поблизости, но говорить можно спокойно, они ничего не услышат.
На то и домофеи, чтобы сообщать дому особые свойства, про которые никому знать не обязательно.
А атмосфера работала, позвoляя всем стать чуть-чуть другими: Диген не ёрничал в своём привычном язвительном режиме, Нори ворчала на него в шесть раз меньше обычного, племянница Ковалёва перестала хмурить брови и предъявлять ультиматумы, а Витя преодолел свою застенчивость и общался с фактически незнакомой девушкой легко и свободно. Да, за гранью миров он не был, но сейчас это ничего не значило, потому что все трое – домофеи и маг, – имели отношение к одному человеку, Ковалёву Валентину. Они могли рассказать то, что заставило гостью прийти к пониманию: близких нужно ценить, пока они рядом, хотя бы на расстоянии междугороднего звонка…
В ухоженной и светлой комнате по стенам бегали огоньки ёлочной гирлянды, пахло мандаринами, ароматическими палочками и вкусной едoй. Болтали за столом члены наспех сложившейся компании. Звучал смех и рассказы Дигена о подвигах и проколах «товарища начальника», котoрый без верного домофея, конечно же, ничего не смог бы сделать в этой жизни. После полуночи надрывался смартфон,и Диген важно отвечал на каждый звонок – от самой ллид Мариен и от Альберта Ивановича – бродяги Берт-Таи. Доктору Марку домофей позвонил сам, но ухитрился как-то обойтись без ядовитых колкостей. Да, с первого января лаборатория перестанет существовать – или будет законсервирована на неопределённый срок,и это не могло не вызывать грусти. Но финал старого – начало чего-то нового, давайте примем это как данность.
Марьяне рассказали то, что было известно в деталях разве что десяткам двух людей на Земле.
– Жив твой дядя. Но, сама понимаешь, мать эту ерунду про иную реальность не воспримет, даже если услышит. Снится он ей здоровый и счастливый – значит, так оно и есть, родственные чувства такие, знаешь… они вне пространства. А уж как ты с ней разговаривать будешь,твоё дело.
– Сказал домофей, наливая гостям шампанского и с подозрением глядя на то, как его супруга потихоньку отставляет бокальчик в сторону.