Сборник рассказов Survarium

Филиппов Вадим

Ярослав Лясковский

Целитель

Утро было серым, промозглым и сырым. Дождливым. В такое утро куда-то идти?.. Я поежился. В такое утро нужно смотреть телевизор, пить горячий чай или сидеть на веранде в кресле, читая толковую книгу. Но это - в обычном городе и в обычное утро. И в другое время. В то самое, которое не вернуть. А ведь когда-то Лес не имел безраздель­ной власти над миром. Были времена, когда человек вырубал миллионы деревьев ради того, чтобы изготовить бумагу. Но те времена прошли.

На краю Леса есть иные способы провести утро. Для бродяги вроде меня хуже нет занятия, чем безделье. Извечный парадокс - чтобы выжить, надо изо дня в день риско­вать

своей жизнью. Я не люблю приключения, но я хочу есть. Поэтому мне ничего не остается, как покинуть прогнивший чердак, ставший почти родным, и отправиться в очередной смертельно-опасный поход.

Несколько минут я все же позволил себе не вылезать из спальника и отрешенно гля­деть в слуховое окно. Стук разбивающихся о шифер дождевых капель и сонное карканье ворон усыпляли. Я едва не задремал, рассматривая промокших и оттого недовольных птиц, кружащих по бледному пасмурному небу. Жаль, от чернокрылых пользы нет. Они уже не те, что раньше, и в пищу не годятся, даже хорошо прожаренные. После Катастро­фы для людей очень многое перестало быть съедобным. Более того, если раньше мы ели укроп, то теперь укроп ест нас - и поверьте, это странное утверждение не так далеко от истины...

Наконец я нашел в себе силы подняться и принялся готовить завтрак. Достал закоп­ченную железную кружку, налил в нее воды, которую вскипятил с помощью горелки, работающей на таблетках сухого горючего. В парящей воде я растворил кусочек сахара и сочетал этот божественный напиток с галетами и тушенкой. Трапеза вышла донельзя скромной, но вкусной.

Пора было собирать вещи. Упаковав спальник и пенку, я включил детектор аномалий - бежевый пластиковый брусок с маленьким оцарапанным дисплеем. Прибор работал исправно, я закрепил его под обшлагом левого рукава и приступил к осмотру других жизненно-важных вещей. Прежде всего, я убедился в наличии медикаментов и новых фильтров для респиратора, после этого перешел к оружию - благо, оно не нуждалось в чистке, так что я просто проверил его боеготовность. Мой автомат - «Вихрь», кровный брат «Винтореза» и «Вала» - достался мне волею случая и был предметом особой гордо­сти; впрочем, патроны для него встречались куда реже, чем для АК, и это порой вызыва­ло хлопоты. Пистолет тоже имелся - старый «тэтэшник», который еще ни разу меня не подводил. Роль холодного оружия исполнял внушительного вида тесак из углеродистой стали, мирно ждущий своего часа в ножнах на поясе.

Привычные действия не заняли много времени, и вскоре я закончил сборы. Потуже зашнуровал добротные ботинки, взвалил на плечи рюкзак и, спустившись по шаткой лестнице, покинул чердак.

На улице было пустынно. Проселочную дорогу развезло, появились большие мут­ные лужи, походившие на озера. Здешняя деревня помнила жизнь до Катастрофы, но все, что напоминало о прошлом, тускнело с каждым днем - дома разрушались, а пейзаж всечасно уродовала мутировавшая растительность.

Под ногами чавкала вязкая грязь, дождь продолжал уныло накрапывать. Я пересек размытую грунтовку и двинулся к северной окраине деревни, лавируя между обветша­лыми постройками. Тут требовалось проявлять дополнительную осторожность, чтобы не задеть сигналки, расставленные по периметру нашими ребятами.

– Эй, Веха!
– окликнули меня, когда я уже одолел метров двести на пути к Лесу.

Это был бродяга по кличке Тик, мой хороший знакомый. Он, видимо, тоже собрался в путь-дорогу. Я остановился, и очень скоро Тик меня догнал.

– У меня хорошая новость, - сходу заявил он.
– Вчера я купил информацию у одного человека, Падальщика. Отдал ему почти все, что скопил, но это того стоило.

– Ты рехнулся?

– Вообще-то нет, - нахмурился Тик.

Мне захотелось выругаться, но я сдержался и вместо этого спросил ровным голосом:

– Что за информация?

– Координаты Целителя, - выдохнул Тик.

Я все-таки выругался. Чтобы менять ложь на последнее, что есть у таких, как Тик, надо родиться мерзавцем.

– Ты понимаешь, что это такая же выдумка, как и Эдем?
– вяло поинтересовался я, уже зная, каким будет ответ.

– Целитель реально существует!
– Тик, похоже, не переставал удивляться тому, как можно не верить таким очевидным вещам.
– Информация проверена. Конечно, добрать­ся до него будет трудно...

– Ну ясное дело, - перебил я.
– Кому нужны недовольные покупатели? Этот твой Па­дальщик просто надеется, что ты не вернешься.

– Главное не вернуться. Главное дойти.

И он пошел. А через минуту я пошел следом, размышляя над сказанной им бессмыс­лицей. Тик не просил меня идти с ним, да и я не горел желанием искать то, чего нет. Но пока нам было по пути. Может быть, я сумею его разубедить.

Тик не подходил под описание обычного бродяги. У него была жена и дочь, поэтому он, чтобы прокормить их, работал и рисковал за троих. Ему приходилось нелегко. Он шел в такие места, куда в здравом уме не лезут. Тику давно следовало бы погибнуть, ведь теория вероятности неумолима, но почему-то Лес раз за разом откладывал его смерть. Возможно, это происходило потому, что Тик иначе смотрел на отравленные территории. Для него Лес был не убийцей, а единственной надеждой на спасение дочери, которая умирала от неизлечимой болезни. Только чудо могло помочь ей, и Тик начал верить в чу­деса. Его вера в легенду о Целителе - артефакте, избавляющем от любых недугов - была настолько тверда, что никто из бродяг не хотел отнимать ее и не пытался с ним спорить. Тик собирал крупицы информации, выслушивал каждую байку о Целителе. Я его по­нимал. В легенды о чудесной панацее всегда охотно и слепо верили люди, стоявшие на пороге отчаяния. Этим часто пользовались негодяи и подлецы, готовые извлечь выгоду из чужого несчастья. Случай с Тиком не стал исключением. Интересно, скольким еще Падальщик продал координаты, явно взятые с потолка?

– Скажи хотя бы, куда идешь, - потребовал я.

– За Водохранилище, - пробормотал Тик, не оборачиваясь.

Я не стал говорить ему, насколько гиблые там места. Он и так был в курсе.

Свинцовое небо все щедрее сыпало дождем. Пришлось надеть капюшон, чтобы ле­дяные капли не попадали за шиворот. Полностью я не промокал лишь благодаря слою влагоустойчивой ткани, которым был покрыт мой самодельный комбез. Густая пелена мороси снижала видимость до двадцати шагов, и это меня не радовало.

– Надо подождать, пока стихнет, - предложил я.

Тик не возражал. Буйство дождя мы пересидели в накренившемся ржавом бараке, пол которого был обит насквозь прогнившими досками и усеян мелким мусором. Я сже­вал пару галет, пока непогода правила бал, а Тик умял пакетик сухофруктов.

К тому времени, когда мы вошли в Лес, дождь прекратился полностью. В неесте­ственно скрюченных кронах слышались тоскливые, какие-то совсем уж безнадежные завывания холодного ветра. Не будь на мне респиратора, наверное, тоже завыл бы от тоски.

Ходить по Лесу я умел получше многих. За это меня и прозвали Вехой. Жестом по­казав Тику, чтобы тот следовал за мной, я взглянул на детектор аномалий и направился к первому ориентиру - старой телеге, одиноко стоявшей в затопленной ложбине. Вторым ориентиром были останки железобетонного забора, но близко к ним подходить не стои­ло. Наземные корни деревьев вгрызлись в плиты, созданные человеком, и разломали их, будто не желая терпеть возле себя инородные предметы. Куски бетона покрыл ядовитый фиолетово-бурый мох, и теперь они довольно органично смотрелись рядом с гигантски­ми корнями.