Сборник рассказов

Куликов Роман Владимирович

— Ну что, Косой, всех мутантов там, распугал? — сказал один из куривших.

— Ага! А сейчас опять штаны сниму и тебя напугаю! — беззлобно ответил Косой. — Пошлите, что встали?

— Да какая разница как мокнуть, стоя или на ходу, — сказал тот, что закрывал сигарету рукой, но повернулся и пошел за Косым.

Все трое направились в сторону поселка, обмениваясь шутками, и подкалывая друг друга.

Я еще минуту не шевелился, потом поднялся и двинулся следом. Через некоторое время, я узнал то место, где вошел в лес, когда днем бежал отсюда. Где-то там,

справа, должен быть овраг с аномалией. Но сейчас было не до воспоминаний. Дальше дорога делала крутой поворот и тянулась по — прямой, до самого поселка.

Путь часовых лежал почти до самых домов, потом они развернулись и пошли обратно. Я спрятался за дерево, пропустил их, выждал, когда они уйдут подальше, и, преодолев оставшееся расстояние, вошел в поселок.

Свет горел только в одном доме — где располагался штаб Большого, это облегчало мою задачу. Отсчитав от него третий дом направо, я перебежками стал пробираться к нему, замирая после каждого рывка и вслушиваясь и всматриваясь, на случай если в самом поселке, тоже были часовые. Я никого не видел. Не было их и около дома, где должны были держать Мелкого. Я прокрался и осторожно заглянул в окна: темно, никого не видно. Попробовал толкнуть окно — закрыто, другое — тоже. Решил на всякий случай проверить дверь, мало ли…. Толкнул…. Дверь с едва слышным скрипом открылась.

Здорово! Выставляют часовых, но не запирают и не охраняют пленников! Что-то тут не так. Тревога закралась мне в сердце, заставив его учащенно биться.

Я тихо продвигался по темному, погруженному в тишину дому.

Сени, кухня, одна комната.

Я присел на пороге комнаты. Никаких звуков, только дождь, снаружи, выбивает свой нестройный ритм. Так и хотелось позвать, крикнуть шепотом: «Мелкий!», но я сдержал порыв и, пригибаясь, пошел вперед. В комнате не было никакой мебели, только, мне показалось, в дальнем углу слева, что — то навалено на полу. Подойдя ближе, я увидел, что это лежит человек, радость захлестнула меня, заглушая тревогу, звеневшую в мозгу тонким колокольчиком. Я присел и протянул руку, чтобы растормошить его, коснулся груди, и угодил пальцами в какую-то вязкую теплую жидкость. Мелкий не шевелился.

Теперь я понял, почему пленника никто не охранял. Зачем его охранять, если он мертв!

Но ведь Кагор сказал, что его оставят в живых, как минимум до утра! Как же он мог ошибиться! Я опоздал…

Сволочи! Ублюдки! Гады!

Волна ярости захлестнула меня. Я выпрямился с диким рыком и внезапно почувствовал сзади движение. Я ударил назад прикладом, но не попал, противник был ловок, а я слишком устал. Может, ярость и придала мне сил, но смерть Мелкого вызвала в душе горькое ощущение поражения.

Руки врага прошли справа и слева от лица, я едва успел поднять ствол автомата, как тонкий шнур, прижал его мне к лицу и впился, по бокам, в шею. Напавший понял, что промахнулся и так просто меня удушить не удастся, но продолжил тянуть. Я попытался схватить его назад рукой, не достал, получил сильный толчок в спину и свалился на пол, «калаш», оказавшийся подо мной, больно ударил

по ребрам. Колени противника уперлись и давили на позвоночник, одной рукой он тянул на себя шнур, а другую положил мне на лоб и отгибал назад голову. В глазах начало мутнеть, я почувствовал, что теряю сознание и вместе с ним жизнь.

— С-уу-у-у-ка… — выдавил я.

И тут он меня отпустил.

— Учитель?!

Голос Мелкого.

Не может быть. Он жив?! Или это я уже мертв и валяюсь на полу со свернутой шеей, а дух Мелкого пришел забрать меня в последний путь.

Он перевернул меня на спину, и стал хлестать по щекам.

— Учитель, очнись.

Пощечины, довольно чувствительны, а для бесплотного духа, его рука слишком тяжелая.

Сознание медленно возвращалось ко мне. Надо мной склонился Мелкий.

— Живой, подлец, — сказал я и улыбнулся.

— Живой, живой, что мне сделается, — Мелкий, приложил к моим губам фляжку, я приподнялся, опираясь на руки, и сделал пару глотков. Потом сел.

— А там кто? — я показал на угол.

— Охранник.

Я немного отдышался.

— Где удавку-то взял?

— Всегда со мной была, — ответил Мелкий.

И объяснил:

— Леска, между верхней и нижней пуговицами, на куртке.

Ну, дает! Всегда она у него, видели, была! Зачем спрашивается? Для таких вот случаев? Но я, например, не планировал ТАКИХ случаев. А он, выходит, планировал.

Ну ладно не время сейчас, потом поговорим, я немного отдышался, надо уходить.

— Ну что? Двигаем? — я стал подниматься.

Мелкий тоже молча встал, и выдал:

— Я не могу.

В изумлении я замер.

— Как это?

Мелкий помялся, но ответил:

— У меня задание.

Круто! Праздник продолжается — подарки еще не закончились!

— И какое же? — Спросил я.

— Я должен убрать Большого.

Все-таки прав я оказался — не простой паренек, мой ученик.

— И за что вы его? Ну, зарвался мужик немного, ну решил стать местным крестным отцом, отряды объединил, сталкеров под «крышу» взял. Неужели его за это убивать? Нет, я его не жалею. Просто никак не могу понять, чем он заслужил внимание…э-э-э… вашей организации.

— Госбез. — Сообщил мне Мелкий.

— Да не важно, хоть ЦРУ. Мне все равно. Просто неприятно, когда из тебя дурака делают.

Зачем ты в ученики набился. Наверное, и то, как я тебя встретил, тоже подстроено?

— Как? С собаками-то… — потом осекся. — Ну, в общем, да.

— То-то они вялые такие были, обкололи чем?

— Ну…да…почти…

Темнит, Мелкий! Ой, темнит!

— Так, что? Зачем в ученики и, что такого совершил Большой? — не отставал я, не обращая внимания, на явное нежелание Мелкого говорить.

Его молчание, стало меня раздражать.

— Ну ладно. Ты жив — здоров и свободен. Давай! Работай! А я пошел, мне еще выбраться отсюда надо.

И я двинулся к выходу.

Мелкий остановил меня:

— Подожди… я расскажу.

Он еще помолчал, видимо отсеивая все, что нельзя мне говорить, и начал свой рассказ: