Сборник "След зомби"
Шрифт:
– Допустим, использую. И что?
– Неужели не видно? Неделю назад меня э-э… Мы это называем «форсировали». Правда, это только первый уровень, мне еще предстоит несколько серьезных метаморфоз, но начало положено.
– Вы бы еще холеру выпили, – скривился Тим. – Пастер хренов.
Самохин посмотрел на Тима укоризненно.
– Не ругайтесь, – попросил он. – Я же не мог положить под излучатель своего лаборанта. Я должен был сам…
– Да понятно! – Тим рубанул ладонью воздух. – Все понятно! Значит, так. Вы мне тонко намекаете, что выбора нет. Либо я прибегу к вам под теплое крылышко, либо меня возьмет за задницу КГБ.
– Ну, приблизительно так. Поверьте, Тим, вам у нас будет хорошо. Вы будете на своем месте, будете заниматься любимым делом. Отличные люди рядом, у нас прекрасная команда подобралась… А когда страсти немного улягутся, спокойно вернетесь к своей терапии. С дипломом, с деньгами, с устойчивым положением в обществе. И я не исключаю, что вы будете гораздо сильнее, чем сейчас.
– Но сначала я должен поработать лабораторной крысой… – задумчиво протянул Тим.
– Это вы утрируете, Тимофей.
Тим подошел к Самохину вплотную и, до предела «щелкнув», внимательно «принюхался». «Не врет мужик. Свято верит в то, что говорит. Аж противно, до чего искренний».
– Право же, не знаю, какие мне еще привести аргументы, – пробормотал Самохин. – Ну, например, Рябцев Владимир Владимирович очень о вас хорошо отзывался. Исключительно в превосходной тональности. Он вас просто боготворит.
– О боже! – простонал Тим. – И здесь Рябцев! Он меня преследует. Рябцев моя идефикс. Моя любимая бредовая идея!
– Да, он большой оригинал, – кивнул Самохин. – Но это не значит, что к его мнению не прислушиваются. Конечно, сейчас Владимир Владимирович несколько… э-э… не в форме. Но в свое время он очень много хорошего сделал. Я, собственно, с его подачи заинтересовался биоэнергоинформатикой много лет назад.
Тим устало присел на край стола.
– Вы где-то на северо-западе… – пробормотал он.
– Да, Речной вокзал. У нас там большая территория. Целый научный городок. Между прочим, и жилье есть, если вас это интересует. Приезжайте, Тим. Вот прямо в следующий понедельник и приезжайте. Только позвоните мне хотя бы за день. Я как раз буду на работе в это воскресенье. – Самохин достал визитную карточку. Тим вяло ухватил ее двумя пальцами и не глядя сунул в задний карман джинсов.
– Ладно, – сказал он. – Я подумаю.
И, не прощаясь, вышел.
Шагах в двадцати справа его сознание нащупало отца. Тим обернулся. Отец в напряженной позе сидел в кресле в углу лифтового холла и со страдальческим выражением лица глядел на сына. Тим повернулся к нему спиной и быстрым шагом пошел к лестнице.
Отец нагнал его на улице. Тим стоял посреди Арбата и, задумчиво озираясь, прикидывал, где тут нальют и при этом не отравят. Ему позарез нужно было расслабиться, обдумать услышанное от Самохина и прикинуть, как себя вести дальше. Тим был здорово раздражен, и толпа праздношатающихся обтекала его со всех сторон с запасом метра в два.
– Ну? – спросил отец, подходя к Тиму вплотную и заглядывая ему в лицо тоскливыми собачьими глазами.
– Ну, – кивнул Тим. Смотреть на отца было противно. «Надо же, «сам искал помощи»! И нашел, мать твою так, хорошего помощника! С черной меткой. Выписал мне путевочку благодарный пациент дядя Ваня Гершович! А если они меня в этом своем Институте того… Препарируют? Приду я к дураку Самохину, а меня прямо у него из-под носа – трах шокером в поясницу, хвать под белы рученьки, шлеп иглой в вену – и на операционный стол!
Хотя нет, теперь со мной такой номер не пройдет. Здорово я поумнел с тех пор, как огреб по балде тяжелым предметом. И особенно – после того, как оператор Проекта… Как же это по-английски? Ах да, «to squiss all the shit out of somebody». Только обычно это выражение в переносном смысле используется, а со мной в натуре такое произошло. Все дерьмо он из меня вышиб, сволочь. И весь ужин заодно. Но зато и всю дурь. Теперь, чтобы контролировать мои действия, меня придется убить. А этого пока не хочет никто – ни я, ни Проект».
– Так ты согласился? – спросил отец тихо. – Согласился лечь на обследование?
«Ах, вот как это называется… – Тим невольно улыбнулся. – Да, наверное. Пожалуй, я согласился. Как минимум ничто мне не мешает заглянуть к Самохину просто так и рассказать ему кое-что из того, что удалось нарыть по «Программе «Зомби». Он-то эксперт, он все поймет. И сможет, наверное, меня просветить в некоторых вопросах. Кстати, это идея. Если кто и в состоянии отделить в показаниях зомби шизу от фактов, так Самохин. Ну, похоже, я согласился. В любом случае до понедельника еще пять дней, времени навалом…»
– Да, – кивнул Тим. «…А если сенсов действительно начнут травить, то мне просто деваться некуда, кроме как в Институт. И, возможно, решить все свои проблемы безболезненно я смогу именно там. Это пока я болтался на свободе, Проекту нужны были провокации. А если я приду в Институт – это значит, что я окончательно спустил флаг. И одно из влиятельных в Проекте лиц может явиться в мою… э-э… палату? камеру? – тьфу, блин! – чтобы спокойно поболтать со мной по душам, не опасаясь, что я подпорчу ему энергетику. В любом случае теперь я стою гораздо ближе к ответам на свои вопросы, чем когда-либо. Да, кажется, я согласен. А если злые дяди бросятся меня вязать – я им не завидую».
– Молодец! – сказал Сергей Костенко, оживая на глазах. – Это правильно. А то мы с матерью просто испереживались за тебя…
– Да ну? – прищурился Тим. Он все еще находился в глубоком пси, и ему не составило труда, мгновенно выбросив ложноножки, «ухватить» отца за бока. Он проделал это совершенно автоматически, и, только когда отец умолк и застыл, Тим отметил, насколько все получилось легко.
Тим отошел к ближайшей стене, и отец послушно двинулся за ним. У стены Тим повернулся к нему лицом, окутал их обоих своим полем, «подогрел» его до максимально комфортной обстановки и спросил: