Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)
Шрифт:
Между тем сами правительства проявляют завидное стремление исправиться. После 20 лет бесконечного повторения неолиберальных экономических аксиом (рынок, частная инициатива, приватизация) государственные чиновники резко меняют ориентацию, национализируют банки, вводят меры по регулированию рынка, инвестируют крупные суммы правительственных денег в реальный сектор экономики. Эти меры оказываются достаточно результативными в краткосрочной перспективе. Но они не решают главного вопроса - преодолеть кризис не удается.
Возникает парадокс: рынок привел к кризису и продолжение прежней политики означает превращение неприятностей в катастрофу. Однако все меры из арсенала государственного экономического регулирования, применяемые для борьбы с кризисом, оказываются не более чем разными дозами болеутоляющего лекарства.
В такой ситуации правящие круги с надеждой обращаются к критически мыслящим левым интеллектуалам, которых они сами ещё год назад почитали людьми совершенно несерьезными, не заслуживающими внимания и даже вредными. А вот «грянула эволюция, эволюция грянула»… В общем, если господа провалились, пусть выручают товарищи.
Увы, у товарищей свои проблемы. Они за полтора десятка лет настолько привыкли к своей роли безнадежных критиков, которых никто не слышит, что сегодня не слишком готовы сказать что-то новое. «Да, вы были правы!
– признают вчерашние противники.
– Мы это признали. Мы увидели вашу мудрость! Но теперь, когда мы все уж зашли в тупик, подскажите, что делать!»
В ответ невнятное мычание на тему «мы же вас предупреждали».
Растерянность критических мыслителей можно понять. Представьте себе врача, которого годами не подпускали к больному, да и вообще лишили практики. А теперь вдруг, когда больной уже в коме, врача призывают назад и требуют немедленно сообщить рецепт эффективного лечения. Увы, нет такого рецепта. Кризис живет своей жизнью, и в нем есть собственная внутренняя логика. Раз уж он разразился, то не остановится, пока не исчерпает свой ресурс разрушения. И пытаться его остановить на ранней стадии - обрекать себя на неудачу.
Вопрос не в том, как избежать падения (никак не избежать), а в том, как потом выбираться со дна. Вот для этого действительно понадобятся новые идеи, потребуются меры по изменению структуры экономики и общества. Причем идеи могут оказаться совершенно разные.
К изумлению левых интеллектуалов, правительства в готовности применить государственное вмешательство пошли куда дальше, чем готовы были рекомендовать самые радикальные левые публицисты. Нужда заставила. Но никаких причин называть это социализмом, конечно, нет. Вопрос стоит о том, чтобы изменить характер государства, принципы и методы управления, сделать оказавшуюся в его руках собственность действительно общественной, служащей общим целям, а не просто интересам всё той же узкой группы лиц, которая сначала довела дело до полного краха, а теперь пытается на этом крахе ещё и нажиться. Иными словами, кризис поставил вопрос о демократизации и смене элит.
Собственно говоря, в этом и состоит социально-историческая функция кризиса. Если бы эволюцией управляли динозавры, мы вряд ли имели бы шанс появиться на планете в качестве разумных млекопитающих. И даже само признание динозаврами необходимости и неизбежности эволюции не делает их «эффективными менеджерами» по воплощению в жизнь её принципов.
История революционных преобразований очень часто начинается с того, что ещё при старом режиме высшие политики осознают необходимость перемен, даже начинают планировать и проводить некоторые меры, соответствующие уже требованиям новой эпохи. Собственно, на этом основании задним числом консервативные историки и политологи начинают доказывать, что революция и не нужна была, всё и так шло в нужном направлении.
Однако не получается. Происходят катаклизмы, и струю элиту отстраняют от власти (хорошо, если ещё напоследок не гильотинируют). Беда старой элиты не в том, что она не хочет внедрять новое, а в том, что не может. Она сама оказывается препятствием для успешной реализации ею же провозглашенной политики, не справляется с собственными задачами. Люди, структуры, навыки - всё не подходит. Потому и меняют.
Традиционные элиты сильны тем, что их некем заменить, что только они располагают знанием и опытом, а главное - общественной известностью и политической опорой. Но, как показывает история, в неразберихе кризиса постепенно возникают и новые лидеры, и новые структуры. И зачастую это далеко не те, на кого могло упасть «подозрение» в прошлый, благополучный период. Знакомые лица уходят в прошлое, а им на смену приходят новые, незнакомые. И не всегда самые привлекательные.
Американское общество, инстинктивно почувствовав потребность к обновлению, сделало ставку на самого молодого, самого нетипичного из кандидатов, направив в Белый дом человека, вообразить которого в Овальном кабинете никто всерьез не решился бы ещё года полтора назад (думаю, сам Барак Обама, начиная свою кампанию, не ожидал, что она может реально кончиться избранием на высший пост в стране). Но тот же Барак Обама, оказавшись в Белом доме, окружает себя традиционными фигурами из старой политической гвардии, тем самым становясь заложником вымирающих динозавров.
Между тем проблема больших перемен, вставшая сейчас перед Америкой, рано или поздно встанет во всех ведущих странах. Драматизм новой, начинающейся у нас на глазах эпохи не в экономических трудностях, а в том, что преодоление этих экономических неурядиц потребует по всему миру перемен в первую очередь социальных, политических и идеологических. Перемен не менее радикальных и масштабных, чем те, что привели на рубеже 1980-х и 1990-х годов к исчезновению из мировой истории «советской системы» со всеми её атрибутами и структурами.
Сегодня то же самое происходит с капитализмом.
Будет это концом капиталистической системы или нет, прогнозировать невозможно. Но можно вслед за немецким философом Эльмаром Альтфатером повторить: «Это конец капитализма, как мы его знаем».
ГЛОБАЛЬНАЯ ЛОМКА
Главная тема сегодня - мировой кризис. Всех волнует, насколько серьезным он будет, надолго ли затянется и каковы будут его последствия. При этом, по данным ВЦИОМа, в 79% случаев россияне затрудняются назвать причины кризиса. Однако, не поняв причин, невозможно здраво рассуждать и о последствиях.
Между тем следует признать, что различные экономисты и аналитики недалеко ушли от простых россиян. Их рассуждения об истоках кризиса довольно противоречивы и хаотичны. Единства мнения нет, следствия часто выдаются за причины, а желаемое за действительное. В поисках истины «Наши деньги» пообщались с рядом экспертов, представляющих зачастую противоположные взгляды на проблему. Мы уверены в том, что только глобальный взгляд поможет нам понять истинный масштаб происходящего и не оказаться в плену иллюзий. В этом номере мы публикуем точку зрения Бориса Кагарлицкого, директора Института глобализации и социальных движений (ИГСО; до 2006 года назывался Институтом проблем глобализации). Еще в июне эксперты ИГСО выпустили доклад, в котором изложили свою точку зрения на возможное течение кризиса. Как мы теперь понимаем, практически все их прогнозы на осень, которые в те благостные времена казались почти невероятными, уже сбылись. Оттого еще более интересными становятся довольно жесткие рассуждения Бориса Кагарлицкого.