Сборник статей и интервью 2002г (v1.1)
Шрифт:
Образ Путина как зловещего диктатора, почти фашиста, создаваемый с подачи Березовского, парадоксальным образом совпадает с идеальным образом вождя, воображаемого «национально ориентированными» идеологами. Изрядная часть поклонников Путина влюбилась в него с первого взгляда именно потому, что ошибочно заподозрила в нем что-то вроде русского фашиста. Увы и ах! Эта надежда оказалась совершенно несостоятельной.
Нет ничего злее обманутой любви. Разочарованные патриоты все более открыто выражают свое возмущение. Напротив, либералы выглядят растерянно. Они, разумеется, полностью одобряют
Ельцину любые нарушения прав человека и махинации на выборах сходили с рук просто потому, что он был объявлен «демократом» по определению. Доказательством «демократизма» предыдущего президента служила его готовность терпеть существование оппозиционной прессы и негосударственного телевидения, которые могли эти нарушения разоблачать. Позиция Ельцина, разумеется, свидетельствовала не столько о демократизме, сколько о врожденном здравом смысле: сочетание бюрократического беспредела со свободой печати создавало абсолютно шизофреническую ситуацию, деморализовывало население и в конечном счете работало на власть, наглядно демонстрируя ее силу и безнаказанность.
Путин в отличие от Ельцина уже завоевал репутацию гонителя свободной прессы, а потому любить его не положено. И никакие мероприятия правительства не изменят ситуацию на эмоциональном уровне. Политическая картина, изображаемая либеральными комментаторами, оказывается безнадежно расщепленной и противоречивой. Паранойя патриотов дополняется шизофренией демократов.
В общем, президента никто не любит. Но, с другой стороны, зачем президенту любовь? Главное, чтобы приказы исполнялись. А с этим пока все в порядке.
БЕРЛИН: ДВА В ОДНОМ
Социальная Стена оказалась прочнее бетонной
Глянцевый дамский журнал приглашает своих читательниц посетить Берлин. Нам сообщают, что после падения Стены, разделявшей город на восточный и западный, все идет замечательно. «Два Берлина постепенно срастаются, невидимый шрам рубцуется и архитектурный облик столицы объединенной Германии приобретает гармоничную целостность». В общем, все к лучшему в этом лучшем из миров. Самое обидное, что жители Берлина думают по-другому.
Земельные выборы завершились поражением обеих больших партий, правивших в городе. И социал-демократы, и христианские демократы потеряли голоса. Впрочем, город проголосовал не только против тех или иных партий. Десять лет востоком города правили с запада. Теперь Восточный Берлин взбунтовался против Западного.
Бывшая столица Германской Демократической Республики выбрала Партию демократического социализма, формально являющуюся наследницей прежней коммунистической партии. Раньше восточная часть города гордо называлась «Берлин - столица ГДР». Теперь говорят: «Берлин - столица ПДС».
Странное обаяние некрасивого города
Столица Германии - банкрот. Так, во всяком случае, считают ее жители. Долг города составляет 900 миллионов евро, денег в казне нет, улицы стали совсем не по-немецки грязными, городской транспорт - дорогим. Больше всего этот упадок заметен в восточной части города. Но странным образом все это отнюдь не уменьшает обаяния Берлина. Здесь всюду чувствуется атмосфера 20-х годов - увлекательной, но далеко не самой благополучной эпохи в европейской истории.
Это город экспрессионизма. Над улицами здесь все так же, как и во времена молодого Брехта, грохочут желто-красные поезда S-Bahn'а. Грохот этих поездов вызывал восторг у героини фильма «Кабаре».
Меньше всего немецкую столицу можно назвать красивой. От старой Пруссии остались серые, мрачные дома. После войны сохранились пустыри на месте разрушенных зданий.
Во времена ГДР сооружения, поврежденные во время войны, так и стояли полуразрушенные. Сносить было жалко, на реставрацию денег не было. По стенам зданий можно было восстановить картину уличного боя. В объединенной Германии здания отреставрировали. На стены поставили заплатки, скрыв следы осколков и пуль. Отвезли реставрировать и памятник «Старому Фрицу» - Фридриху Великому с Унтен-ден-Линден. При реставрации обнаружили, что в бронзовом всаднике застряли пули, выпущенные еще во время германской революции 1919 года.
Берлин отторгает банальность. И из-за этого, быть может, обречен на неблагополучие. С крушением Стены обнаружилось, что два города - восточный и западный - живут рядом, но не вместе. В каждом из них сложились собственная культура, стиль жизни, своя политическая ситуация. Неповторимость германской столицы как раз в том, что здесь мы находим два города на одной территории. Воображаемая стена разделяет их не менее прочно, чем прежде - бетонная. Они общаются друг с другом, смотрятся друг в друга, как в зеркало, но одновременно противостоят друг другу. Восток - более бедный, более жесткий, дисциплинированный и обиженный. Западный Берлин - странное сочетание буржуа, левых радикалов и иммигрантов.
Запад - богатый, благополучный, сытый, Восток - непримиримый, пролетарский, как будто оживляющий в памяти образы из пьес Брехта. Район Кройцберг говорит по-турецки. Враждующие курдские и турецкие группировки время от времени устраивают здесь перестрелки на улицах. В Панкове чувствуешь дыхание старой Пруссии. Старые евреи, переселившиеся из СССР, устраивают в своем восточноберлинском культурном центре торжественные собрания в каждую годовщину победы над гитлеровской Германией. Молодые люди гордо носят майки с надписью Born in the GDR, хотя, судя по возрасту, они еще только пошли в школу, когда пала восточногерманская республика.
Впрочем, с некоторых пор здесь появился и третий город. Это город бюрократов, расположившийся посередине между Востоком и Западом - там, где раньше проходила Стена. Сюда заселились чиновники, переехавшие из Бонна. Они не хотят никого знать, и с ними никто не стремится общаться. Архитектура этого квартала омерзительна. Это неправильной формы геометрические конструкции из стекла и бетона. Их много, и они все похожи друг на друга. Эти чудовищные здания постепенно надвигаются на Восточный Берлин, захватив уже часть Фридрихштрассе.