Сборник статей и интервью 2009г (v1.4)
Шрифт:
Правительство и ЦБ не должны останавливать спад. Они должны обеспечить поддержание денежного оборота в естественно сжимающемся хозяйстве и готовить механизмы, которые можно будет использовать для стимулирования подъема. Чем, как мне кажется, российские правительство и ЦБ в целом и занимаются.
Процент и прибыль
Второй принципиальный механизм циклического спада и подъема отвечает на другой столь тревожащий всех вопрос: почему деньги в экономику вроде и вливают, а спад все равно продолжается? Экономисты, описавшие этот механизм, ввели в оборот понятие двух типов процентов - реального, того, под который банк предоставляет кредит, и эффективного, то есть того, который можно заработать, вложив деньги в то, что у нас называют реальной экономикой. Для удобства назовем их банковским процентом и предельной производительностью реального капитала.
Как правило, к моменту кризиса банковский процент уже существенно выше предельной производительности реального капитала. Это связано как с тем, что к этому времени возникает некоторый дефицит денежной ликвидности, так и с тем, что новые производственные инвестиции уже не очень эффективны - и из-за дороговизны ресурсов (см. предыдущий пункт) и из-за занятости рынков. Впрочем, как правило, негатива этого соотношения никто не замечает, так как предприниматели, увлекшись подъемом, привычно берут деньги в долг. Собственно, заимствование под слишком высокий процент и является одним из тех процессов, который обеспечивает разворот от роста к спаду.
Во время кризиса банковский процент еще больше возрастает. Помимо уже ранее существовавшего дефицита ликвидности (который в момент кризиса может и усугубиться, например потому, что страдающие от кризиса предприятия снимают деньги с банковских счетов) появляется и довольно большая плата за риск. Разрыв между процентами усиливается, и инвестиции становятся невозможными. Однако с течением времени ситуация меняется.
По мере снижения стоимости ресурсов, технологической и структурной перестройки экономики в пользу более эффективных производителей предельная производительность капитала начинает расти. Этот процесс происходит точечно, но тем не менее вложения в капитал - как в акционерный, так и в виде кредитных инвестиций - становятся все более выгодными. В то же время финансовые организации постепенно накапливают ликвидность, причем эта ликвидность стоит каких-то денег. Либо это депозиты населения, либо займы у центральных банков, либо обслуживание активов, приносящих ренту, - так или иначе накопленная ликвидность с течением времени начинает требовать выхода на рынки, и это заставляет банковский процент снижаться. Когда предельная производительность капитала становится выше банковского процента, мы становимся свидетелями начала нового подъема.
Еще раз зафиксируем, что эти процессы изменения соотношения процентных ставок требуют времени, и три месяца - это не срок. Другое соображение: чем более высокой окажется предельная производительность капитала, тем более эффективной и продуктивной будет экономика следующего цикла, поэтому слишком сильное искусственное давление на банковский процент в долгосрочном плане оказывается невыгодным национальной экономике.
Но, с другой стороны, слишком длительное превышение банковского процента предельной производительности капитала будет затягивать кредитную паузу, что приведет к разрушению слишком большого числа компаний, и в этом случае хозяйство несет большие убытки от потери ранее созданного богатства.
Нахождение баланса между этими двумя опасностями - искусство, которому центральные банки развитых стран обучались многие десятилетия, и совершенно непонятно, достигли ли они в нем совершенства. Скорее, здесь, как и в любых сложных формах управления, есть большая доля чистой удачи. В любом случае, если мы переживаем нормальный циклический спад, то рано или поздно соотношение ставок изменится в пользу инвестиций в основной капитал и у нас начнется подъем.
Позитивный сдвиг
То, что российское хозяйство переживает нормальный циклический спад, подтверждают практически все наблюдения. Прежде всего об этом говорит сам срок наступления кризиса. Как было сказано выше, длинные циклы всегда имели продолжительность в диапазоне от 7 до 12 лет. Старт длинного цикла разумно отнести на 1998 год, так что мы попадаем в этот диапазон. За этот период наша экономика вообще демонстрировала уверенную цикличность - мы пережили три коротких цикла, примерно по три года каждый (промежуточные минимумы были пройдены в 2001 и 2004 годах, хотя многие этого как-то и не заметили).
Очевидным индикатором приближения кризиса была очень быстрая инфляция ресурсов, которая началась с конца 2006 года. Как мы помним, росло все - от цемента и бензина до аренды, недвижимости и людей. Именно на рубеже 2006 и 2007 годов в России произошел отрыв темпов роста реальных доходов от производительности труда. Безработица, согласно официальным данным, также достигла минимума. Мы фактически достигли состояния «полной занятости» - одного из самых ярких предвестников циклического кризиса. Как сообщают аналитики, расчеты эффективности инвестиций в 2007 году уже ясно указывали на невозможность делать вложения в капитал при действующих ценах на ресурсы. Другой не менее очевидный признак приближения кризиса - инфляция в потребительском сегменте, которая, как мы помним, достигла почти 20% в годовом выражении весной прошлого года.
Тогда же, как показывают данные, началось относительное сокращение ликвидности - темпы роста реальной (то есть дефлированной) денежной массы весной 2008 года обнулились впервые за несколько лет. Это сопровождалось резким падением темпов роста инвестиций. При этом размеры остатков банков на корсчетах ЦБ продолжали расти - по-видимому, банки начали более бережно относиться к собственной ликвидности в ожидании кризиса. Что касается процентных ставок по кредитам, то они начали расти еще раньше - с июля 2007 года (а депозитные - с января 2007?го).
Деньги дороги, физические ресурсы дороги, добавленная стоимость практически вся уходит на потребление, прибыльность низкая - вся совокупность факторов, определяющих, что система достигла предела в своем развитии, налицо. Внешний шок лишь нажал на спусковой крючок кризиса.
Начавшийся в сентябре кризис тоже развивается по жесткому классическому сценарию. Бизнес - и частный, и государственный - практически мгновенно отреагировал на кризис сокращением производства и издержек. Сам факт крайне быстрой реакции свидетельствует о предельно рыночном высококонкурентном состоянии нашей экономики. Только конкурентный (в широком смысле) рынок так эластично реагирует на изменившиеся условия, что предполагает внутреннюю живость системы.
Следствием этой эластичной реакции стало стремительное сокращение цен на ресурсы - оптовые цены быстро перешли в режим дефляции. Уже в ноябре стала падать и потребительская инфляция, а к декабрю она сократилась более чем вдвое по отношению к весеннему пику - до 8,1% в годовом выражении по сравнению с 19% весной. Несмотря на отсутствие полных данных, мы можем сказать о падении уровня заработной платы как минимум на 15%, а также о начавшемся росте безработицы. Большинство представителей бизнеса говорят о снижении арендных платежей на 10-30%. При этом к началу года стало ясно, что только лишь прямой экономии издержек недостаточно для того, чтобы преодолеть кризис, и активные компании начинают внедрять новые технологии производства, продаж и управления. Иначе говоря, всего через три месяца после кризиса мы наблюдаем начало того самого позитивного сдвига агрегированной кривой предложения вправо-вниз.
Логичные для циклического кризиса процессы идут и в денежном секторе. Жесткая политика ЦБ в области процентных ставок вызывает много вопросов. Как и то, что банки, получившие доступ к деньгам ЦБ, почему-то не спешат раздавать их в качестве кредитов компаниям. Но теория подсказывает, что требуется время.
То, что мы наблюдаем сейчас, есть не что иное, как тезаврация активов, накопление банковской ликвидности. Судя по динамике показателей, описывающих банковскую ликвидность (суммы остатков на корсчетах и депозитов в ЦБ), система пережила непростой момент осенью этого года, но с ноября ликвидность стала быстро расти и к концу года вышла на уровень 1,3 трлн рублей по сумме корсчетов и депозитов, практически аналогичный уровню прошлого года.