Сборник стихотворений

Иртеньев Игорь Моисеевич

«Бывало, выйдешь из трамвая…»

Бывало, выйдешь из трамвая, Бурлит вокруг тебя Москва, Гремит музыка половая, Живые скачут существа.Цыганы шумною толпою Толкаю тушь по семь рублей, Еврей пугливый к водопою Спешит с еврейкою своей.Дитя в песочнице с лопаткой На слабых корточках сидит, А сверху боженька украдкой За всеми в дырочку следит Озонную.

А.Б.

Ах, что за женщина жила У Курского вокзала, Она и ела, и пила, И на трубе играла.Ходила голая зимой, Любила Вальтер Скотта И открывала головой Никитские ворота.Паря

меж небом и тюрьмой, Она в любом контексте Всегда была собой самой, Всегда была на месте.Мы с нею не были близки И рядом не летали, Она разбилась на куски И прочие детали.А я, я что, я вдаль побрёл, Ушибленный виною, Её тифозный ореол Оставив за спиною.

«Не могу не вспомнить факта…»

Не могу не вспомнить факта, Происшедшего со мной, На коне я ехал как-то В день весенний выходной.Ехал, значит, на коне я, Ехал, стало быть, на нём, У него я на спине я Ехал я весенним днём.Так и ехали мы двое, По дороге семеня – На спине я у него я, Между ног он у меня.Были мы душой одною, Были телом мы одним, То ли он ли подо мною. То ли я ли по-над ним.

«Оставил мясо я на кухне…»

Оставил мясо я на кухне, А сам пошёл в консерваторию, Оно возьми да и протухни, Такая вышла с ним история.Но над утратой я не плачу И на судьбу роптать не смею, Ведь стал духовно я богаче, Хотя физически беднее.

«Дружно катятся года…»

Дружно катятся года С песнями под горку, Жизнь проходит, господа, Как оно ни горько.Ёлки-палки, лес густой, Трюфели-опята, Был я раньше мен крутой, Вышел весь куда-то.Ноу смокинг, ноу фрак, Даже хау ноу, У меня один пиджак Да и тот хреновый.Нету денег, нету баб, Кончилась халява, То канава, то ухаб, То опять канава.Пыльной грудою в углу Свалена посуда, Ходит муха по столу, Топает, паскуда.На гвозде висит Ватто, Подлинник к тому же, На Ватто висит пальто, Рукава наружу.У дороги две ветлы, Вдоль дороги просо, Девки спрыгнули с иглы, Сели на колёса.Не ходите, девки, в лес По ночам без мамки, Наберёте лишний вес, Попадёте в дамки.Не ходите с козырей, Не ходите в баню, Ты еврей и я еврей, Оба мы цыгане.

Баллада о гордом рыцаре

За высоким за забором Гордый рыцарь в замке жил, Он на всё вокруг с прибором Без разбора положил.Не кормил казну налогом, На турнирах не блистал И однажды перед Богом Раньше времени предстал.И промолвил Вседержитель, Смерив взглядом гордеца:– С чем явился ты в обитель Вездесущего отца?Есть каналы, по которым До меня дошёл сигнал, Что ты клал на всё с прибором. Отвечает рыцарь: клал!Клал на ханжеский декорум, На ублюдочную власть И ad finem seculorum[ 1 ] Собираюсь дальше класть.Сохранить рассудок можно В мой жизни только так, Бренна плоть, искусство ложно, Страсть продажна, мир – бардак.Не привыкший к долгим спорам, Бог вздохнул: ну что ж, иди, Хочешь класть на всё с прибором, Что поделаешь, клади.Отпускаю, дерзкий сыне, Я тебе гордыни грех, С чистой совестью отныне Можешь класть на всё и всех.И на сём визит свой к Богу Гордый рыцарь завершил И в обратную дорогу, Помолившись, поспешил.И в земной своей юдоли До

седых дожив годов, Исполнял он Божью волю, Не жалеючи трудов.

1

До скончания веков. (лат)

«Как хорошо, что мы успели…»

Как хорошо, что мы успели. А ведь могли бы опоздать, Как хорошо, что всё не съели, И даже было что поддать.И что положено вручили, И был к столу допущен всяк. Как хорошо, что проскочили, Могли б и мордой об косяк.

«Провёл я молодые годы…»

Провёл я молодые годы На лоне девственной природы, Природы девственной на лоне, Режима строгого на зоне.На зоне строгого режима, На фоне полного зажима Считал закаты и восходы В местах лишения свободы.И все моральные уроды, И все духовные кастраты Со мной считали те восходы, Со мной считали те закаты.И покидая мир греховный, Перемещался в мир астральный То вдруг один кастрат духовный, То вдруг другой урод моральный.

Скороговорка

Три Петра и два Ивана, Два Ивана, три Петра Просыпались утром рано И херачили с утра.И завидовал им пьяным, Двум Иванам, трём Петрам, Трём Петрам и двум Иванам Чёрной завистью Абрам.

Тик-так

На столе часы стоят, Но на первый только взгляд. На порой они идут, Отмеряя ход минут.Отмеряя ход минут, По столу часы идут, Вот до краешка дойдут И оттуда упадут.На пол часики упали И лежат. На третий взгляд. А на первый, как вначале Было сказано, стоят.Это что ж это такое? И на что ж это похоже? Ведь лежать не можно стоя И стоять не можно лёжа.Можно ж нервный тик Заработать так. Тик-Так.

«Ничего мне так не надо…»

Ничего мне так не надо, Ничего мне так не нужно, Как гулять с тобой по саду Органично, ненатужно.Как забывши, час который И какое время года, Наслаждаться дивной флорой, Достиженьем садовода.Как, обняв тебя рукою, Чувств отдаться Ниагаре, Как упасть с тобой в левкои В ботаническом угаре.И волос твоих коснуться, И, как контур, возбудиться, И забыться, и уснуться, И вовек не разбудиться.

«Она лежала на кровати…»

Она лежала на кровати, Губу от страсти закусив, А я стоял над ней в халате, Ошеломительно красив.Она мою пыталась шею Руками жадными обнять, Ей так хотелось быть моею. И здесь я мог её понять.

«Я раньше был подвижный хлопчик…»

Я раньше был подвижный хлопчик, Хватал девчонок за трусы, Но простудил однажды копчик В интимной близости часы.Недвижность мною овладела Заместо прежнего огня, Ах, девы, девы, где вы, где вы, Почто покинули меня?Весь горизонт в свинцовых тучах, Где стол был яств, стоит горшок, Умчался фрикций рой летучих, Весёлый петинг-петушок,Откукарекавшись навеки, Вот-вот начнёт околевать, Подайте, граждане, калеке, Подайте женщину в кровать.

«Я обычно как напьюсь…»

Я обычно как напьюсь, Головой о стенку бьюсь. То ли вредно мне спиртное, То ли просто возрастное.

«С другом мы пошли к путанам…»

С другом мы пошли к путанам, Там сказали: – от винта! – нам.– За бумажные рубли Вы бы жён своих могли.

«Меня спросили на иврите…»

Меня спросили на иврите:– Вы на иврите говорите? А я в ответ на чистом идиш:– Ты чё, в натуре, сам не видишь?!