Сборник "В огне"
Шрифт:
Человек, ответивший ему по консорт-линии Людвига Казийски, был незнаком.
– Мне нужен министр, – сухо сказал Збанацкий.
– Он умер, – так же сухо ответил молодой человек в безукоризненном унике официала Службы.
– Как умер?! – удивился Збанацкий. – Когда?!
– Несколько минут назад. Его нашли в кабинете. Вызвана следственная бригада. Я его заместитель по связям с общественностью. Могу я вам чем-то помочь?
– Да… н-нет! – сцепил челюсти Збанацкий, отключая консорт-линию.
Пришло странное пугающее ощущение лёгкой эйфории, будто сработал бокал водки,
С трудом избавившись от эйфорической заторможенности, Збанацкий вызвал охрану.
В кабинете появились двое: витс и личный телохранитель резидента, вечно улыбающийся, раздражающий шуточками, но профессионал до мозга костей Вацек Штыба. О том, что президент ЕОК является ещё и резидентом Дьявола, он не знал и даже не догадывался.
– Слетай на базу, – скупо распорядился Збанацкий. – Одна нога там, другая здесь. Проверь, как работают охранные системы, не ведётся ли за ней наблюдение.
– Кому мы нужны? – ухмыльнулся Штыба. – Разве что спортсменам. Хотите свежий анекдот? Возвращается джентльмен домой…
– Отправляйся!
– Слушаюсь, пан президент! – не потерял жизнерадостности телохранитель, кивнул на витса: – С ним или без?
– Один.
Штыба кинул два пальца к виску и исчез.
– Жди за дверью, – обронил Збанацкий.
Витс, внушающий уважение габаритами, молча вышел.
Несколько минут Збанацкий ходил кругами по кабинету, посматривая на стол, над которым бесшумно возникали и пропадали «воздушные замки» важных сообщений, отсеиваемых секретарь-автоматикой кабинета. Никому отвечать не хотелось. Мелькнула даже мысль: не дать ли сигнал тревоги, по которому в Солнечную систему мог прибыть кто-нибудь из Останавливающих, зона обитания которых находилась где-то над ядром Млечного Пути. Но мысль мелькнула и исчезла. Вызов Хозяина был равнозначен провалу. Надо было попытаться самостоятельно справиться с ситуацией. А потом запустить в Солнце «огнетушитель», с которым уже не могла бы совладать существенно ослабленная Служба безопасности человечества.
Вернулся весёлый, неунывающий Вацек Штыба.
– Всё в порядке, пан президент. Наш оплот мира и стабильности незыблем как скала. Точнее, как дырка в скале. Никто к базе не приближался и наблюдение не вёл. Что прикажете?
– Бери команду и отправляйся обратно. Будем переезжать. Я иду следом.
– Зачем переезжать? – удивился Штыба. – Такое красивое место! Отличный пейзаж! Никаких соседей! Уран – как на ладони!
– Иди!
– Слушаюсь, пан президент! – Штыба включил тайф.
Збанацкий снова активировал линию связи с Министерством.
На этот раз ему ответил суровый мужчина с седым ёжиком волос, в форме официала прокурорского надзора. Збанацкий знал его – это был Иблис Али Ругова, комиссар полиции Европейского Централа.
– Кто вам нужен?
– Не вы, – ответил Збанацкий, уверенный в том, что система скремблинга консорт-линии не позволяет абоненту видеть его таким, какой он есть. – Что с министром?
– Он умер.
– Я знаю, что он умер! От чего он умер?!
Седой пожевал губами, разглядывая собеседника (его изображение в виоме, изменённое скремблером).
– С кем имею честь разговаривать?
– Я его брат Шлёцер.
– Никогда не слышал от министра, что у него есть брат.
– Ну так проверьте! – раздражённо бросил Збанацкий. – Мне позвонили пять минут назад, я провожу совещание…
– Людвиг Казийски застрелился, – сказал наконец седой. – Не могли бы вы…
Збанацкий выключил линию связи. Посидел, глядя перед собой остановившимися глазами. Выругался. Вызвал секретаря:
– Меня не будет до десятого. Переключите решение всех вопросов на первого зама.
После этого он включил тайф.
К началу две тысячи четырехсотого года людям было известно более семидесяти спутников Урана. Сорок из них имели собственные названия, остальные носили номера. Хотя случались и инциденты, когда кто-нибудь из потомков тех, кто в двадцатом и двадцать первом веках увековечивал своё имя, обратившись в автографическую службу. В те времена можно было свободно дать имя спутнику, планете или звезде, заплатив за это небольшую сумму. А поскольку астрономы открывали новые объекты часто и в каталогах хватало звёзд без названий, то к концу двадцать первого века тысячи звёзд вокруг Солнца носили имена: Джон, Эдик, Петя, Саша, Мишель, Нелла, Бен Фаради и другие.
То же самое творилось и с названиями спутников известных планет.
Довольно крупные спутники Урана с размерами от двух с половиной десятков километров до полутора тысяч [70] получили имена действующих лиц пьес Шекспира – Корделия, Офелия, Бианка, Джульетта, Белинда, Просперо и так далее или же были названы первооткрывателями – Лапласом, Гершелем и Койпером – в соответствии с их мировоззрением: Ариэлем, Умбриэлем, Титанией, Мирандой и Обероном. Самым малым небесным телом из них была Миранда, самым большим – Титания.
70
Диаметр самого крупного спутника Урана – Титании равен тысяче пятистам восьмидесяти километрам.
Свою базу резидент Останавливающих – настоящий, обладающий физическим обликом этого вида «насекомых», – после захвата его первой базы на спутнике Нептуна Тритоне соорудил на Титании, использовав для маскировки заброшенную исследовательскую станцию. И уж потом, спустя несколько месяцев, на базе появился резидент-человек, принявший условия Останавливающего. Им стал Лешек Збанацкий.
Он оборудовал для себя рабочий модуль, не трогая собственно обиталище Хозяина, зону отдыха, отсек управления и ангар для транспорта, всё это – в недрах Титании, под станцией, стоящей на краю древней метеоритной кальдеры. Однако Збанацкий по натуре был эстетом и не смог отказаться от постройки зала визинга – для наблюдения за текучим шаром Урана, его кольцами и за быстро меняющимися ледяными ландшафтами Титании.