Сборник.Том 4
Шрифт:
И верно, комната была свободна. На двери горел маленький квадратик, надпись на котором гласила: «Не занято». Дверь отворилась.
Капелька Сорок Третья быстро осмотрела комнату, подтолкнула Селдона вперёд и вошла сама. Как только она прикрыла за собой дверь, на потолке загорелся светильник.
— Теперь табличка покажет, что комната занята? — поинтересовался Селдон.
— Да. Стоит двери закрыться с этой стороны, как загорается такая надпись.
Здесь слышался шум вентилятора. Похоже, тишины на Тренторе не было нигде.
Комната была
Капелька Сорок Третья устало опустилась на стул, выпрямилась. Видимо, пыталась успокоиться.
Селдон, не понимая, чем ему заняться, стоял столбом, пока Капелька не махнула рукой в сторону кушетки, тогда он сел.
Тихо, словно говоря с самой собой, Капелька Сорок Третья проговорила:
— Если кто-нибудь узнает, что я была здесь с мужчиной, пусть даже с варваром, меня подвергнут отлучению.
Селдон резко вскочил на ноги.
— Тогда давай уйдём отсюда.
— Сядь. Я не могу уйти, пока я в таком состоянии. Ты спрашивал о религии. Что ты вынюхиваешь? Чего ищешь?
Селдону показалось, что перед ним — совсем другой человек. Как она переменилась! Ни униженности, ни робости не осталось и в помине. Нисколько не смущаясь его присутствием, Капелька с прищуром смотрела на него.
— Я уже говорил тебе. Я ищу знания, только знания. Я учёный. Это моя работа. Я хочу научиться понимать самых разных людей, поэтому я изучаю историю. Во многих мирах древние исторические записи — настоящие записи — превратились в мифы и легенды и зачастую бытуют в форме религиозных верований или того, что я зову тягой к сверхъестественному. Но раз в Микогене религии нет, то…
— Я сказала тебе: у нас есть история.
— Да, сказала. Сколько лет насчитывает ваша история?
— Двадцать тысячелетий.
— Вот как? Давай по-честному. Это истинная история или нечто такое, что давно превратилось в легенду?
— Нет, это самая настоящая история.
Селдон собрался было спросить, откуда у неё такая уверенность, но передумал. На самом деле, могла ли история насчитывать двадцать тысячелетий и при этом оставаться истинной? «Я не историк, — подумал Селдон. — Надо будет посоветоваться с Дорс».
Однако он не видел ничего удивительного в том, что древняя история любого мира — это, как правило, адская смесь самовосхвалений, героики, этакие мини-спектакли, побасенки с моралью, которые ни в коем случае нельзя воспринимать буквально. Так было и на Геликоне, и всё же каждый геликонец готов был с пеной у рта клясться, что всё это истинная правда, даже совершенно невероятный рассказ о первопроходцах, которые сражались тут с гигантскими, свирепыми летучими рептилиями (хотя давным-давно было достоверно доказано, что таких зверей, как летучие рептилии, попросту быть не может).
Ни о чём таком Селдон Капельке не сказал. Он спросил:
— И с чего начинается ваша история?
Капелька задумалась, взгляд её стал отрешенным.
— С одного мира, — сказала она. — Нашего, одного-единственного.
— Единственного мира? — переспросил Селдон, сразу вспомнив рассказы Челвика о легендарной прародине человечества.
— Да, с рассказа о единственном мире. Потом были другие миры, но наш был первым. Единственная планета, у которой была атмосфера, чистый воздух, где хватало места для всех. Цветущие луга, теплые дома, добрые люди. Мы жили там тысячи лет, а потом нам пришлось покинуть этот мир и скитаться с места на место, пока некоторые из нас не отыскали уголок на Тренторе. Здесь мы научились производить пищу столь чудесную, что она дала нам свободу. И здесь, в Микогене, мы живем по-своему и по-своему мечтаем.
— И что же, в вашей истории этот единственный мир описан подробно?
— Да, это всё написано в Книге, и эта Книга у нас есть. У каждого из нас. Мы постоянно носим её с собой, чтобы в любой момент можно было открыть её и прочитать о том, кто мы такие, чтобы никогда не забывать об этом, чтобы помнить, что в один прекрасный миг мы вернёмся на свою родину.
— А знаешь ли ты, где находится этот мир и кто там живёт теперь?
Капелька Сорок Третья растерялась, потом яростно замотала головой:
— Нет, мы не знаем, но в один прекрасный день мы найдём наш мир.
— А сейчас у тебя эта Книга при себе?
— Конечно.
— Можно взглянуть?
По лицу Сестры скользнула кривая усмешка.
— Так вот что тебе нужно… Я поняла, что ты чего-то хочешь, когда ты добивался, чтобы я тебя повела на микрофермы одна. Только, — она немного растерялась, — я никак не думала, что тебя интересует Книга.
— Представь себе. Это единственное, что меня интересует, — честно признался Селдон. — Ни о чём другом я и не думал. Если ты привела меня сюда из-за того, что думала, будто бы…
Закончить фразу ему не удалось.
— Хватит. Так тебе нужна Книга или нет?
— Ты позволишь мне посмотреть ее?
— С условием.
Селдон остолбенел. Неужели он перестарался и Сестра раскрепостилась настолько, что…
— С каким условием?
Капелька Сорок Третья кончиком языка облизала пересохшие губы. Наконец она проговорила дрожащим от волнения голосом:
— Сними шапочку.
45
Ничего не понимая, Селдон не мигая смотрел на Капельку Сорок Третью. Он, надо сказать, совершенно забыл, что у него на голове шапочка.
Наконец он сообразил, о чём она его просит, поднял руку, прикоснулся к гладкому пластику, под которым прощупывался жёсткий ежик стрижки.
— Но зачем? — оторопело спросил он.
— Затем, что я так хочу. Вот моё условие. Сними и получишь Книгу.
— Ну ладно, если тебе действительно так хочется… — Селдон пожал плечами и сдернул бы с головы шапочку, но Капелька опередила его.
— Нет, постой. Я сама! — хрипло воскликнула она, устремив на него жадный взгляд.