Сборник
Шрифт:
изучаю, смотрю, понимаю.
глаза смотрят с пристрастием,
улыбка украдывается ненастьем.
рисуя узор из цветов полевых,
из света и цвета морской волны,
я живу, переживаю и воплощаю
в музыку и честные слова их.
за окном лето,
я – в шерстяных носках.
передавайте приветы,
мы увидимся в следующий раз.
рисуя блик или тень,
заворачиваю линии набекрень,
как носят парижанки береты,
и
на предалеких берегах,
собаки участвуют в боях,
борясь с неодолимым морем,
однажды – я буду тем волнам покорен.
появится родинка на руке,
ею станет поцелуй на щеке
ты запутаешься в волосах,
я запечатаю этот момент в снах.
сквозь золотые шторы заглянет солнце
и разбудит маленького лягушонка,
я сделаю утром овсяную кашу,
а ты клубникой её приукрасишь.
мы будем гулять по нескучному саду
ступая босыми ногами в росу,
ты будешь курить не жалея ни разу,
и гнать от нас прочь тоску.
нам не приснятся кошмары ночью,
а если приснятся – впрочем,
мы проснемся в одинаковую секунду
и выложим всё друг другу.
это будет, не будет – не знаю,
это было когда-то. в памяти
всё останется. не забываю
о мелочах, что останутся незапятнанными.
свет разливается ярко
он заполнит всё всюду,
серость зимы рядом
по тем временам тоскую.
мёртвый свет пустой квартиры,
фонари дружеского проспекта,
лампа пронизывает клубы дыма,
а тоннели без света тянуться бесконечно.
смех сестёр добавляет яркость,
но я остаюсь в тени,
люди заходят в бар «мягкость»,
и продолжают жить.
в одном предалёком краю,
где петухи с рассветом громко поют,
живёт в деревушке старушка,
подгоняя на поле пастушков.
я спросил у неё однажды,
как долго живёт она среди пастбищ,
она мне говорила всегда,
что её любовь умерла,
и смерть не может забрать то,
что давно мертво.
в тихом городе вьются птицы
в тихом городе – тихие мысли.
на прозрачном противне неба
лежат облака. природа ко мне нема.
лишь ветер мирно трёт дерева,
а все люди спрятались в дома.
эта музыка для глаз и ушей
успокаивает лучше таблеток,
тихий угол моей души,
не завянь. я прошу об этом.
давай встретимся однажды,
когда прошлое почти неважно
когда дерево давно проросло,
и всю жизнь сквозь мир пронесло.
мы увидим, что ничего не мертво,
и друзья дарят смех, как давным давно.
мы лишь вспомним, что давно было,
и распрощаемся, в который раз безобидно.
белые ручки когда-то были
на твоей голове, и в ней.
глаза тебе многое говорили,
но рот не отпускал речей.
эти руки с тобой многое пережили
и также тянутся к голове -
в моменты радости и ссор,
когда вокруг один лишь сор.
этот стих я пишу, через клубок мыслей
хочу сказать, что наш случайный случай не ошибка.
ты дал мне смех и больше смысла,
чем я читала в школьных книжках.
ты подарил мне то родство,
что дубом в камень проросло,
разбив все непохожести барьеры,
и загоня все ужасы в вольеры.
я режу себя за свои же слова,
ведь ты их не заслужил.
я вижу тебя с любовью в глазах -
это лучший подарок, что ты дарил.
меня ты научил писать стихи,
меня на горках прокатил,
меня ты кушать научил,
меня ты в жизнь свою впустил
и в грусти час ты приютил.
ты лучший друг и худший враг,
с тобой я сплю и бодрствовать рада,
с тобою время не калечит,
а без тебя лишь время и залечит.
цветовая рябь в глазах,
как мазки на полотне,
как круги на предрассветной воде,
я запутался во снах,
дорисуйте мысли мне.
поливай цветок, сестрица,
мои истории сложи в небылицу,
помести стихи под замок,
их время придёт в назначенный Им срок.
спой мне песни о былом,
о хорошем и плохом,
о прожитом и беспечном,
о любви – когда-то вечной.
эти краски не засохли,
их возьмёт ребёнок в прошлом,
он добавит бликов, тени -
свой последний аккорд на беззвучной свирели.
когда-нибудь песни откроют смысл,
когда-нибудь книги заменят мир,
я много о чём наслышан,
я много где никогда не был.
всё увижу в последней секунде,
в которой, говорят, пронесётся жизнь,
мне многое виделось в ерунде,
но это уже сломанный механизм.
Ты не заглянешь в моё лицо,
ведь оно будет искажено
похоронят меня в закрытом гробу,
мои рисунки сожгут поутру.
я создавал слова наяву,
они проводят меня во тьму.
мы не были знакомы
и брать нам нечего за основу
дом выстроен не по плану,
он разваливается от шатаний.
теперь стою я среди могил,
когда-то бывших домов моих