Сборник
Шрифт:
— Ты, наверное, прав, знаешь, что секс — это как штаны. Только не рассказывая никому об этом, вывернут так, что ты говорил, будто Тилли не носит панталон.
Жанетт пронзительно хохочет.
— Придумать же такое! Какие-нибудь старые штаны!
— Во всяком случае, это объясняет ситуацию. Точно. Старые штаны, новые штаны, чужие штаны, голубые штаны.
— Заткнись и не вздумай испытать на себе.
Выйдя из зала, они столкнулись с Милвисом:
— Как дела, Чарли Джонс?
— В
— Значит, ты одобряешь нас?
— Если принять саму идею… что ж, я скажу — да! Как жаль, что раньше не было хотя бы несколько таких, как вы, ну, чтобы так молились и все такое.
Милвис и Филос обменялись взглядами.
— Нет, — глубокомысленно сказал Филос, как будто бы Чарли здесь на было, — нет, еще не время.
— А когда же?
— Думаю, нужно увидеть Обрыв, — отвечал Филос, — вдвоем: Чарли и я.
— Зачем? — не понимал Милвис.
Филос лишь улыбнулся, и его темные глаза заблестели:
— Дорога назад длинная.
Теперь уже улыбнулся и Милвис, и кивнул в знак согласия.
— Рад, что у тебя сложилось о нас хорошее мнение, Чарли Джонс. Надеюсь, оно не изменится.
— Что дальше, — поинтересовался Чарли, когда они с Филосом проследовали дальше по коридору. Они спустились в шахту, а когда оказались в главном дворе, Чарли потребовал ответа: — Что весь этот разговор значил?
Есть еще кое-что, чего ты не знаешь, — произнес Филос, помахивая рукой мальчику, который ему подмигнул.
— То, что ты хочешь показать мне у Обрыва?
— Наш разговор с Милвисом означает, — продолжал Филос, не обращая внимания на вопрос Чарли, — что тебе не повредит хорошая длительная прогулка после того, как я расскажу тебе продолжение истории.
— Она настолько тяжела? — рассмеялся Чарли.
Филос не поддержал его.
— Да, она настолько тяжела. Чарли примолк, а они тем временем вышли из Медицинского блока и пересекали открытое пространство, двигаясь в новом для Чарли направлении.
— Мне не хватает темноты, — снова заговорил Чарли, глядя на серебристое небо. — Звезды… а как насчет астрономии, Филос, геофизики и всех таких наук, где нужно понимать немного больше, чем в оливковых плантациях и грядках с рассадой?
— Все это есть в памяти церебростиля на случай, если неожиданно возникнет необходимость. Пока же, — отвечал Филос, — это подождет.
— Подождет чего?
— Пока на Земле можно будет жить.
— Сколько же времени это продлится?
— Никто не может знать, — пожал плечами Филос. — Сиес считает, что мы должны запускать спутник каждые сто лет, чтобы контролировать процесс.
— Каждые сто лет? Бога ради, Филос, сколько же лет вы собираетесь существовать взаперти?
— Столько, сколько потребуется. Видишь ли, Чарли, человечество провело тысячелетия, ориентируясь на космос. В наших документах есть больше информации о составе белых карликов, чем о строении Земли, по которой мы ступаем. Хорошая аналогия: нам необходимо несколько уравновесить наши знания, потратив немного времени на освоение Земли, а не космоса. Один из ваших писателей, кажется, Уайли сказал как-то, что мы должны от изучения объекта перейти к изучению субъекта.
— Но тем временем вы остановились в развитии! — вскричал Чарли, указывая на фигуру лидомца в отдалении, который терпеливо и монотонно полол грядки сапой. — Что, вы так и будете ждать десять тысяч лет?
— Что такое десять тысяч лет для истории расы?
Они молча шагали по холмистой местности, пока несколько смущенный Чарли не рассмеялся и не ответил: — Мне непривычно так рассуждать… Послушай, я все еще не представляю, откуда пошли лидомцы.
— Понимаю, — задумчиво протянул Филос. — Все началось с первых двух, а им наследовали очень развитые и дальновидные люди. Как уже рассказывал тебе в своем «письме», они постарались скрыть от нас свои имена, можешь быть уверен, что так же осторожны они были с остальным миром. Хомо сапиенс никогда не одобрил бы идею замещения себя, не правда ли?
— Боюсь, что ты прав.
— Прав и в том случае, если бы новые виды непосредственно и не вступили бы в конкуренцию, — кивнул Филос. — Что же, хотя мы и не знаем, кто были эти первые лидомцы, нам ясно, что они должно быть были очень знающими людьми в самых разных областях знания. Например, они создали первый церебростиль и заложили основы науки о А-поле, хотя, полагаю, первое поле было генерировано лишь тогда, когда мы остались одни. Экспериментировали ли они на нас или трудились для нас до самой смерти, или довели работу до определенного этапа, а потом предоставили нас самим себе и отправились в неведомое — не могу сказать. Знаю только наверное, что небольшая колония лидомцев жила в огромной пещере в горе, открывавшейся в совершенно недоступную долину. Лидомцы не спускались в долину до тех пор, пока не было создано А-поле и их зона обитания не была изолирована от остального мира.
— Значит, воздух не был радиоактивным и ничего такого не произошло?
— Нет.
— Тогда получается, что лидомцы фактически сосуществовали с хомо сапиенс в течение некоторого времени!
— Конечно. Их могли бы обнаружить только с воздуха. Когда появилось А-поле, эта проблема была снята.
— Как же выглядит Лидом сверху?
— Мне говорили, — сообщил Филос, — что сверху сфера выглядит, как горы.
— Филос, все лидомцы очень похожи друг на друга. Вы что, все — одна семья?
— И да и нет. Вначале лидомцев было двое, и они не состояли в родстве. Все остальные произошли от них.
На мгновение Чарли задумался, а затем отказался от пришедшего ему на ум вопроса. Вместо этого он поинтересовался:
— Может ли кто-нибудь покинуть Лидом?
— Никто просто не захочет, не правда ли?
— Но — могут ли они?
— Думаю, да, — тон Филоса стал несколько раздраженным, но Чарли все же продолжил: — Как долго существует Лидом?
— Отвечу и на это, но не сейчас.