Сбой Хранителя Горта: Голем
Шрифт:
Староста важно кивнул.
— Скажи, Руфо, а правду говорят, — я продолжил расспросы, — что Железный остров весь Горт металлом обеспечивает?
— Правда, — подтвердил староста, — железные руды и заготовки с острова практически по всему материку расходятся… Почитай, восемь из десяти гвоздей, что у нас прикупить можно, из руды с Железного делается.
— И как же они совмещают пиратство и добычу руды? — спросил я.
— А просто, — усмехнулся Руфо, — пока объединившиеся после гибели Свободных территорий люди некромантов добивали, островитяне прикинули варианты, а потом взяли и в той неразберихе от нашего королевства и отделились.
Староста встал и пошел к выходу из комнаты.
— Руфо, — вспомнил я, — так, а что там со шхуной кефалистов, ты же так и не сказал?
— Что-что, — буркнул староста, — одной мачты, как не бывало, такелаж порван. Трюмы течь дали. Гильдейцы недалеко от поселка, там, где глубины позволили, на ремонт встали. Вроде запас дерева у них с собой достаточный есть. Капитан обещает, что за два-три дня починятся, и кефаль нашу погрузят. А вот если они с ремонтом затянут, тогда нам уже худо придется. Два-три дня наши амулеты ещё вытянут, никто же не ожидал, что в этом сезоне такая добыча будет. Вот холодными амулетами и не запаслись. Ладно, Марино, поправляйся, — махнул рукой Руфо, — а я пойду ещё по людям пройдусь, может, у кого запасы амулетов найдутся…
С уходом старосты вернулись тяжелые мысли… Моя жизнь перевернулась верх дном, как старая лодка…Похоже, мне придется усиленно выгребать против течения, чтобы не оказаться на дне.
Спасибо Гае, которая не дала мне долго заниматься самоедством и накормила вкусной кашей с неизменной пиалой бульона. Она что, специально для меня курицу зарезала?..
Издерганный переживаниями этого дня, после ужина я моментально провалился в сон.
Утро началось с того, что Ляна неожиданно сама заявилась в дом старосты.
— Марино! Просыпайся…, — разбудил меня Руфо, — там Ляна вся такая решительная разбираться пришла… Ты как, встать сможешь?
Я прислушался к своим ощущениям. Вроде чувствую себя так, как ни в чем не бывало. Потрогал голову, от шишки и следа не осталось. Удивительный у Гаи бульон, надо будет рецептом поинтересоваться…
— Да хорошо себя чувствую, — решительно сказал я и начал вставать с кровати. Ведь, действительно, хорошо!
— Тогда, вот, — староста указал на табурет, на котором лежал ворох одежды, — это моего старшого. Твоя одежда после встречи с буревиком и морем вся в негодность пришла…
Я с благодарностью глянул на Руфо.
— Забудь, — правильно истолковал мой взгляд староста, — ну, не пойдешь же ты через поселок раздетым. А дома уже в свое переоденешься. Сапог
Я искренне поблагодарил Руфо, быстро накинул на себя поношенные полотняные брюки, рубашку, натянул на босые ноги сандалии и вышел во двор.
Только из уважения к памяти дяди и братьев я сумел сохранить спокойствие и не нагрубить орущей на меня Ляне. Молча выслушав беспрерывный поток обвинений, я дождался пока она, наконец, замолчала, ожидая, видимо, моих оправданий. Да…, не ожидал, что я виноват почти во всем плохом, произошедшем за время моего пребывания в семье Капулы… И даже прошлогодний мор домашней птицы Ляна на меня перевела… И объедал я всех постоянно… О каком моём дальнейшем пребывании в одном доме с этой женщиной могла идти речь? Ерека только очень жалко… Ничего, я брата всё равно не брошу.
— Ляна, успокойся, — сказал я жене дяди, — ни денег, ни дома я у тебя забирать не собираюсь. Всё остается Ереку. Но, на что вы будете жить? Пару лет вы протяните, а что дальше? Ерек ещё слишком мал, чтобы выходить в море…
Ляна торжествующе усмехнулась.
— А не твоё это дело, Мариино, как мы будем жить дальше, — сказала женщина, — я решила, всё, Шаланда была самой большой ошибкой в моей жизни… Я продаю кефаль и дом и возвращаюсь в свой родной поселок, там найдется, кому обо мне позаботиться, — внезапно проговорилась она и замолчала, пряча от меня свои глаза.
”Ого! Оказывается, Ляне уже есть, кому о ней заботиться! Не о родителях же она ляпнула. Их, вроде давно уже нет… Вот стерва!”, — подумал я.
— Ляна, — едва сдерживаясь от поднявшейся волны гнева и обиды за дядю и братьев, проговорил я сквозь зубы, — а тебе не стыдно говорить такое на следующий день после гибели Капула и сыновей? Ты о Ереке хотя бы подумала? Каково ему будет?..
— Всё с ним хорошо будет, — заистерила Ляна, — не на вашей вонючей кефали Горт клином сошелся!..
Сжав кулаки, я с ещё большим трудом сдержался, выслушав ещё одно ведро помоев на себя в частности и на наш поселок в целом.
Из соседних домов начали выглядывать заспанные люди. Где-то хлопнула дверь, и раздался громкий раздраженный голос:
— Идите на берег орите, медузы рваные!.. Совсем достали!..
— Всё, Ляна, достаточно поговорили! — прервал я её, — делай, что тебе вздумается! Только Ерека я в обиду не дам!..
— Так и забирал бы его с собой! — выкрикнула Ляна.
Я не поверил своим ушам. Не может быть… Мать только что отказалась от своего сына!? Да как же эту гадюку земля ещё носит?! Да гори эта кефаль и деньги синим пламенем!
Потрясенный, я молча отодвинул Ляну со своего пути и медленно двинулся в сторону дома, приютившем меня на несколько последних лет. На выходе из двора старосты, я обернулся и сказал:
— Ерека и наши вещи я сейчас заберу. А ты постарайся мне больше никогда, слышишь, никогда не попадаться на глаза!
Ляна злорадно ухмыльнулась мне вслед.
Ох, правду в народе говорят, что люди познаются в беде… Гибель Капула до основания разрушила его семью, вскрыв немыслимые для меня до сегодняшнего дня вещи…