Сбывшиеся сны печальной блондинки
Шрифт:
Мужчины вышли, не сказав больше ни слова. Мне стало холодно, не от того, что я продолжала лежать на полу, а от страха, боли, тоски, обиды, безнадежности и ужаса перед психом, в чьей власти оказалась.
День я провела в маленькой столовой, наедине со страшными мыслями. Что ж делать? Как там Карина? Ищут ли меня? Ведь я пропала посреди мероприятия, оставив все свои вещи просто на кресле в зале. Игорь, наверное, уже начал поиски. Что с Олегом? Он ведь не может просто вернуться в свою квартиру, он понимает, что орлы Ханмурзаева найдут его дома в два счета. Где же он? Как я скучаю по нему, как мне не хватает
Страшно болела голова, про бедро и говорить нечего: я просто не могла ходить. На обед женщина в белом переднике принесла вареную баранину, но от ее запаха меня затошнило. Я попросила унести еду и проводить меня в ванную. Женщина молча выполнила мои просьбы. Когда увидела свое отражение в зеркале, висящем над огромной раковиной в форме морской ракушки, ужаснулась. Под глазами залегли синие полукружья, в уголке рта засохла кровь, лицо бледно-синеватое, губы серые. Сразу стали заметны возрастные морщины: от крыльев носа — к уголкам губ, под глазами, на лбу. Хороша!
Глава 3
Вечером появились Рафик и Камиль. Я лежала на диване и вставать не собиралась. Хозяин не стал настаивать на выражении почтения, а даже немного нахмурился, увидев, как я выгляжу. Может, если я буду такой страшной, он откажется от меня? Тем не менее Ханмурзаев продолжил воспитательные речи:
— Ты сама виновата, что так получилось! Веди себя почтительно, и все будет хорошо. На всем белом свете ты должна теперь уважать только меня. Ты должна понимать, что присутствуешь при великом деле, — я снова уловила кавказский акцент. Похоже, это признак волнения. — Создается организация, армия, которая выведет меня на самый верх, сделает хозяином не только Гродина, но и всего мира. Ты будешь рядом со мной! Ты будешь поддерживать меня! Вот, прими это в знак моего уважения.
Он протянул мне на раскрытой ладони огромное золотое кольцо. Оно было на несколько размеров велико мне и весило просто целый килограмм. Камень, вправленный в чудовищную по громоздкости оправу, был черным.
— Это мой камень, талисман. Черный опал.
— Спасибо, — сказала я, не чувствуя, разумеется, ни малейшей благодарности за подарок. О том, что кольцо слишком большое для меня, сказать побоялась. Просто надела на средний палец и держала руку сжатой в кулак.
Над нашими головами, в спальне, слышался шум. В разговор вступил Камиль:
— Рафик, пусть она переночует в моем доме. Рабочие здесь будут работать всю ночь, а ей выспаться надо. У меня она будет в безопасности, — он улыбнулся и добавил: — Во всех смыслах!
Рафик глянул на него настороженно, однако Камиль все так же улыбался, и он смягчился:
— Ладно. Только осторожнее, чтобы не сбежала.
— Куда ей! — весело возразил Камиль.
Мне было все равно, но этот хитроглазый ногаец не бил меня еще, а может, даже сочувствовал. Подали ужин, только я не могла встать и аппетита не было. Мужчины поели, обсуждая за едой абсолютно не понятные мне дела. Потом Ахмед отнес меня в машину Камиля. Я все мерзла, и Рашидов принес плед, в который я плотно завернулась. Мне не хотелось выглядеть несчастной, поэтому не сказала, что никакие пледы в мире меня не согреют.
Камиль тоже жил в доме, кишащем ребятами в кожаных жилетах. Только дом был хоть и этажом выше, но меньше раза в два и не так набит кичем, как дом Ханмурзаева. Парни, сидевшие во дворе, таращились на меня с огромным удивлением. Заметив их реакцию, Камиль усмехнулся и сказал несколько цинично:
— Я, что же, не могу домой женщину привезти? Что пялитесь? Топайте отсюда!
Мужики заржали и разбрелись по дому. Камиль проводил меня в отведенную мне комнату на третьем этаже. Я упала на кровать, а он сел в кресло напротив.
— Видишь ли, Алла, — начал он говорить, переходя на «ты» с легкостью сообщника. — Ты милая женщина, мне будет жаль, если Рафик убьет тебя. Жаль как хорошего человека. А не как привлекательную женщину. Не люблю женщин, видишь ли! Предпочитаю мальчиков.
Мне стало ясно, почему так гоготали парни во дворе дома Рашидова. Он снова заговорил:
— Здесь кое-что необычное происходит. Так что будь готова ко всякому. Не подставляйся, а то он забьет тебя до смерти. Знаешь, что он сделал с Закарьяном?
— Не говори, — отозвалась я слабо.
— Рафик казнил его при всей своей своре, — сказал Камиль жестко, не обращая внимания на мою просьбу. Казалось, что он беседует сам с собой. — Он собрал всех во дворе собственного дома, выстроил в круг, вывел Закарьяна, рассказал о его преступлении против своей власти и застрелил как собаку! В назидание остальным! Козел!
Я тихо заплакала. Рашидов не заметил этого.
— А Ефремов?
— Его просто убил Ахмед. Фирменным выстрелом в голову. — Он всплеснул руками: — Мы были бандой в подростковом возрасте. Дрались, всякое бывало, но застрелить безоружного человека собственными руками — такое считалось низким поступком. Потом мы стали зарабатывать деньги. В дело годились любые методы, но казнь — такого еще не было! Рафик всегда любил власть над людьми. Ему нравилось повелевать, управлять, иногда унижать. Но и быть милостивым, великодушным, щедрым тоже. Иметь власть, чтобы делать счастливым любимых, дорогих, близких людей, — вот в чем я видел смысл всего, что мы делали.
Он встал, походил по комнате и вдруг, не договорив чего-то важного, перевел разговор совсем в другое русло:
— А ты видала посредника?
— Да, — ответила я, слегка удивившись неожиданному вопросу.
— Как он выглядит?
— Да обычно. Трудно описать, особых примет не заметила.
— Русский?
— Похож, но вроде скулы широкие…
— Цвет волос?
— Неопределенный…
— Высокий, маленький?
— Средний…
Камиль пожал плечами, дескать, что с бабы возьмешь! Но продолжал задавать вопросы:
— Он не отдал сразу все деньги?
— Да, сказал, что свяжется, когда заказчик оплатит заказ полностью.
— А Вагиф собирался уехать после сделки?
— Да, получить все деньги сразу и уехать.
Рашидов снова походил по комнате, обдумывая мои показания. Я решила, что тоже имею право на пару вопросов.
— Камиль, что не так? Я чувствую, что что-то не так!
Он посмотрел на меня, подумал еще немного. Моя судьба решилась именно в тот момент. Если бы Камиль не решился сотрудничать со мной, все пошло бы по-другому и мне вряд ли удалось бы выпутаться. Но почему-то ему показалось, что мне можно доверять, что я могу быть полезной, что есть смысл быть со мной откровенным. Он ответил: