Сбывшийся сон
Шрифт:
Но сегодня она живет для радости, и радость эта в том, чтобы любить Рика и дарить ему наслаждение.
Поднявшись на веранду, он посадил ее в кресло и остановился, посмотрев на нее темными непроницаемыми глазами.
— Знаешь, — казалось, он обращается к самому себе, а вовсе не к ней, — я и забыл, какая ты милая. Сейчас ты выглядишь такой же, как пять лет назад.
Рик жадно глядел на ее стройную фигурку, и вдруг Синтия почувствовала, как он замер. В его расширенных глазах она прочла ясное осознание того, что только что произошло между
— Синтия! — она услышала в его голосе растерянность.
— Да?
Он уткнулся лицом ей в волосы.
— Почему ты не сказала, что ты девушка? О господи, ведь я, должно быть, сделал тебе очень больно.
— Ничего. — Синтия неуверенно улыбнулась. — Совсем чуть-чуть.
— Почему же ты не остановила меня?
— А разве тебя можно было остановить?
— Милая моя…
— И еще…
— И еще?.. — как эхо повторил он.
— Я не хотела тебя останавливать. — Ее голос был еле слышен, но он все понял и так крепко сжал ее в объятиях, что Синтия едва не вскрикнула.
Рик снова подхватил ее на руки, пронес через комнаты в маленькую ванную, поставил в душевую кабинку и пустил воду. Взяв мыло, он осторожно намылил сначала шею Синтии, а затем плечи, грудь и наконец, присев на корточки, живот и ноги.
Когда он потянулся, чтобы закрыть краны, Синтия удержала его руку и проговорила смущенно:
— Пожалуйста, позволь мне сделать то же самое для тебя.
Он молча передал ей губку, и она принялась тереть его тело, сначала неуверенно, потом смелее, долгими ласкающими движениями.
Когда, опустившись на колени, она провела губкой по его бедрам, то явно ощутила пробежавшую по его телу дрожь желания.
Рик взял губку из ее рук и отбросил в сторону, словно был не в состоянии ждать ни секундой дольше, рывком подхватил ее на руки и понес в спальню, плечом распахивая все двери.
— Но мы же мокрые, мы намочим простыни, — запротестовала Синтия с нервным смешком.
— К черту простыни.
Очень осторожно, словно она была сделана из тончайшего стекла, он опустил ее на кровать и выпрямился, глядя сверху вниз на нежное загорелое тело на кремовых шелковых простынях. Розовый свет от ночника падал на лежащие на подушке мокрые спутанные волосы Синтии, румянил ей щеки.
— Ты похожа на прекрасную русалку, которую только что вытащили в сетях из морских глубин, — прошептал он. — Наверное, на заре ты исчезнешь, уплывешь обратно в море?
— Нет, дорогой, — тихо произнесла она, пристально глядя ему в глаза. — Я останусь с тобой на столько, на сколько ты пожелаешь.
Но пожелаешь ли ты? — мелькнуло у нее в голове.
Лицо Рика было серьезно, он протянул руку и погасил лампу. Синтия лежала неподвижно, чувствуя, как он ложится рядом с ней на кровать, ее таинственный незнакомец, возникший из морской пучины. Но вот его рука коснулась ее груди, и Синтия раскрыла любимому свои объятия.
На этот раз все было по-другому. Бурный накал страстей сменился медленным, постепенным подчинением всех ее чувств.
Рик
В этот раз, когда он окончательно овладел ею, они были настолько захвачены всесокрушающей страстью, что почти мгновенно погрузились в блаженное забытье.
Буря стихла, они лежали рядом, тесно обнявшись, и Синтия в полусне, припав к его груди, прошептала:
— И так теперь будет всегда?
При воспоминании о только что пережитых мгновениях голос ее дрогнул. Рик взял ее за руку и стал целовать пальчики один за другим, потом взглянул на нее.
— Ты имеешь в виду нас двоих или каждого в отдельности? — Снова в его голосе прозвучала эта ненавистная насмешка. Ресницы Синтии дрогнули, и он пробормотал, теснее прижимая ее к себе: — Не переживай так, моя радость. Ведь ты знаешь меня достаточно хорошо и понимаешь, что я всегда ищу спасения в цинизме, если испытываю слишком глубокие чувства. — Он усмехнулся. — Не очень-то приятно признаваться в этом, мышка, но такого со мной еще никогда не было, поверь.
— Это хорошо.
Она улыбнулась удовлетворенной улыбкой, удобно положила голову ему на плечо и погрузилась в глубокий сон.
Когда Синтия открыла глаза, она увидела, что вся комната стала розовой. Заря! Рик лежал рядом, по-детски подложив ладонь под щеку, длинные ресницы вздрагивали во сне. Морщинки на его лице разгладились, он выглядел сейчас совсем молодым. Как мальчишка, подумала Синтия, и в груди что-то остро кольнуло. Протянув руку, она нежно провела кончиком пальца по его губам. Рик пробормотал что-то непонятное и перевернулся на другой бок, уткнувшись носом в мягкую подушку.
Синтия выскользнула из-под простыни, накинула на плечи халат Рика и вышла на веранду. Там она остановилась, завязывая пояс, и любуясь ранним утром.
Господи, какая красота!
Нет, никогда со времен создания мира не было еще такого божественного утра, подумала она, сладко потягиваясь и подставляя лицо теплым утренним лучам солнца. Вокруг под нежным ветерком покачивали головками яркие розовые и красные гибискусы, а одинокая маленькая птичка — изумрудная колибри — пила нектар с цветка вьюнка над ее головой.
Синтия раскинула руки, словно хотела обнять чудесное утро, и дала себе клятву: если я проживу даже до ста лет, то и тогда не забуду этого дня. Она знала, что любовь к Рику не принесет ей ничего, кроме боли, но такова жизнь, такова цена мимолетного счастья, и она с радостью заплатит эту цену.
Рик… Она уже повернула обратно, почувствовав, что не может дольше оставаться без него, как вдруг заметила сквозь ветви олеандров на горизонте крошечный катер. Конечно, этот катер мог плыть куда угодно…