Сценарист (Опасные игры)

Браун Сандра

Они рассмеялись.

– На самом деле мои племянники славные ребята. – Дерек сидел в кресле, положив ноги на диван. Галстук распущен, рукава рубашки закатаны. Он поднял руки и сцепил пальцы за головой. – А теперь ты расскажи мне о себе.

– Ты обо мне все знаешь. Скажи спасибо Доджу.

– Прости меня, – эти слова прозвучали очень искренне. – Я действовал в интересах своих клиентов, а клиентами моими тогда были Уиллеры.

– Знаешь, даже хорошо, что ты уже все знаешь. В моих шкафах не осталось ни одного скелета.

– Разве?

Я знаю только основные факты, а больше ничего.

– Неправда. Ты знаешь, что я очень люблю искусство.

– Ты случайно не влюбилась в того толстяка с картины?

Джули засмеялась:

– Нет, но не все мои клиенты столь привередливы. Многое из того, что я им продаю, я бы в своем доме не повесила.

– А как насчет той картины, которую я купил? С ней бы ты ужилась?

– Та картина мне нравится. У тебя хороший вкус.

– Спасибо.

– Еще ты знаешь, что я люблю готовить.

– Но я не в курсе, насколько хорошо у тебя это получается.

– Очень хорошо.

– У меня будет возможность проверить это заявление?

– Может быть. Когда-нибудь.

Этот ответ не исключал, что у них может быть общее будущее, но он ничего и не обещал. Оба это поняли, и повисла неловкая пауза.

Дерек решил свернуть в другую сторону:

– Расскажи о своих родителях. У вас были хорошие отношения?

– Не без ухабов. Все, как у всех. Но в целом у нас была очень счастливая семья. Отец был предан матери. Она любила его. Оба любили меня.

– Ты говоришь об этом с удивлением?

– Нет. С благодарностью.

– Почему с благодарностью?

Джули ненадолго задумалась, а потом сказала:

– Мама родила меня, когда была совсем юной. Ей, конечно, пришлось очень трудно, но она получила образование и стала работать, хотя у нее имелись ребенок и муж, о которых нужно было заботиться. Папа был нетребовательным мужем. Совсем нетребовательным. А я не была трудным ребенком. Но… но мама никогда не пыталась как-то изменить свою жизнь. Она не делала ничего такого, чтобы узнать, не понравится ли ей что-либо больше, чем работа администратора в школе. Она очень рано успокоилась. Я иногда задумывалась, не жалела ли она о выборе, который сделала.

– Ты когда-нибудь чувствовала неприязнь с ее стороны по отношению к тебе или к отцу?

– Никогда. Она относилась ко мне, к нам обоим, с огромной любовью, – Джули слегка пожала плечами. – Вот это меня и озадачивало. И за это я ей благодарна.

Дерек слегка сменил позу, затем встретился с ней взглядом и не отпускал, как он всегда делал со свидетелями, задавая очень важный вопрос.

– Как твои родители относились к твоим отношениям с Уиллером?

– Отец был почти на десять лет старше мамы. Он умер несколько лет назад, еще до того, как я познакомилась с Полом. Из-за моих злоключений в Париже мама не рассказывала мне о том, что у нее рак, пока уже не стало поздно. Она знала, что я встречалась с Полом, но никогда не видела нас вместе. Когда мне сообщили, что маме стало

хуже, он купил мне билет на самолет, и я прилетела домой. Но попрощаться с ней я не успела… Пол тогда меня поддержал. Я была раздавлена смертью матери, тем, что меня не было рядом. Не знаю, что бы я сделала, если бы его не оказалось рядом. Он мне очень, очень помог.

– Если судить по тому, что я о нем знаю, меня это не удивляет.

Они снова замолчали. Теперь тему сменила Джули:

– Я прочитала в газете о деле, которым ты занимаешься.

– О каком деле?

– Джейсона Коннора.

Митчелл вздохнул:

– Тяжелый случай.

– Как ты можешь защищать этого мальчишку после того, что он сделал? Убил своих родителей!

– Мать и отчима. Его обвиняют в том, что он их убил.

– В газете сказано, что он порезал их на куски.

– «Преступление, совершенное в ярости». Я читал эту статью, – сухо сказал Дерек. – Надеюсь, наши будущие присяжные ее не видели.

– Об этом Конноре пишут как об отъявленном хулигане.

– Верно. Но школьные прогулы, мелкое воровство и даже драки совсем не то же самое, что двойное убийство. Он неглупый парень, но грубый и заносчивый. И кажется, ненавидит все человечество… Джейсон и не думает скрывать, что ему не нравлюсь ни я сам, ни мои попытки помочь ему.

– Это правда, что в данном случае ты работаешь без гонорара?

– Правда.

– Почему?

– Потому что этот умный грубиян заслуживает лучшей защиты, чем может ему обеспечить общественный адвокат, который будет делать только положенные телодвижения, а душой изначально окажется на стороне обвинения. И потому что этого мальчишку, который не успел увидеть в жизни ничего хорошего, посадят на электрический стул, если я не спасу ему жизнь. – Джули хотела что-то возразить, но Дерек ее остановил: – Если мы начнем обсуждать дело Коннора, то поссоримся.

Она кивнула:

– Полагаю, полезнее было бы обсудить мое дело. Тем более что ты сам назначил себя моим адвокатом.

– Мне показалось, что я тебе нужен.

– Спасибо тебе за это, – она подняла одну бровь. – Полагаю, в этом случае ты от гонорара не откажешься.

Митчелл усмехнулся:

– С тебя я возьму по двойной ставке.

– Когда ты столь неожиданно появился в моем доме, Кимбалл сказала Грэхэму, что ты ехал за ними от мотеля, где останавливался Билли Дьюк.

– Правильно.

– Что ты там делал?

– Додж нашел его берлогу и позвонил мне. Я сообщил Сэнфорду. Они с Кимбалл тут же бросились в мотель и вовсе не обрадовались, увидев там меня. Еще больше их расстроило то, что в номере Дьюка не оказалось никаких следов его пребывания там.

– Его или Крейгтона Уиллера.

Дерек покачал головой:

– Я посоветовал им проверить видеоплеер. Увы, увы!

– Никакой связи между Крейгтоном Уиллером и Билли Дьюком нет…

– Похоже на то.