Сценарий фильма "Кин-дза-дза"

Данелия Георгий Николаевич

Лестница.

Машков выскочил на лестничную площадку, задыхаясь, спросил у сидящего на ступеньке Лысого:

– Где они?! Они отсюда вышли?

– Кто?
– заволновался Лысый.

– Ну этот. Со шрамом!

– Нет. А что?

– Да я ему, балда, все спички отдал!

– Кю!
– побагровев взвыл Лысый.

– Владимир Николаевич, песок!
– крикнул Гедеван.

Машков посмотрел в пролет, он уже наполовину был наполнен песком и с

лестниц десяти нижних этажей лился песок.

Машков оглянулся. Лысого уже не было. Машков побежал вверх. Гедеван - за ним.

Выбежали на чердак, в окне мелькнула фигура Лысого. Машков бросился за ним.

Дом в пустыне.

Лысый бежал по песку что есть силы в сторону от ракеты, в пустыню. Тут раздался пронзительный свист и из песка перед Лысым поднялась плоская никелированная ракета, зависла на полсекунды в воздухе и исчезла за горизонтом.

– Ракета, - прошептал Гедеван.

Машков подошел к Лысому.

– Они?
– спросил он.

– Лысый медленно повернулся. Глаза его наполнились слезами.

– Никогда, никогда Уэф с этого проклятого Плюка не улетит! Никогда Уэф Зетту не трэнклюкирует! Никогда!

Лысый повалился на бок на песок и затрясся в рыданиях.

– Ку?
– крикнул бегущий к ним Бородатый.

– Ку!
– жалобно пискнул Лысый.

– Ладно. Не реви. Осталось еще, - Машков достал из кармана коробок со спичкой. – На гривицаппу хватит, насколько я понимаю.

– Мне давай!
– Лысый тотчас вскочил на ноги.
– Ты снова потеряешь. Балда!
– он попытался вырвать коробочек у Машкова.

– Спокойно!
– Машков сунул коробок в карман.
– Не потеряю.

– Родной! Спичку быстро сюда клади!
– тоже протянул руку подбежавший Бородатый.

– Зачем?

– Гравицаппу покупать!

– Где?

– В центре!

– А где центр?

– Там, - Бородатый махнул в сторону рукой.

– Далеко?

– День лететь.

– А до земли, говоришь, пять минут?

– Время жрут только взлет и посадка. Сам полет - миг. Клади спичку! Сам время тянешь, родной!

– Ну, хорошо. Допустим, я верю, что эта ваша керосинка межпланетная. Допустим. Вопрос: :как вы собираетесь на землю-матушку нас доставить, если вы даже не знаете, в какой она галактике крутится?

– Номер твоей планеты, балда, любой планетарий в центре за два чатла выдаст! Спичку давай!
– заорал Лысый.

– Чтобы вы нас потом песочком засыпали?

– Не даешь?
– с угрозой спросил Лысый.

– Нет.

– Это заднее слово?
– спросил Бородатый.

– Заднее не бывает.

– Тогда вам налево - нам направо. Прощай, родной.

Инопланетяне развернулись и зашагали к своему пепелацу.

– Владимир Николаевич, улетят!
– шепнул Гедеван.

– Не улетят. Они тут за спичку удавиться готовы.

Инопланетяне остановились, пошушукались. Потом Лысый крикнул:

– Или вы даете нам сейчас спичку. Или мы вас меньше, чем за семь тысяч коробок на Матушку-Землю не положим.

– Дадим десять тысяч. Поехали, - Машков пошел к ракете.

– Секунду!
– поднял палец Бородатый.
– Только ты не думай, что на Матушке, ты нам «прости-прощай» скажешь и вы уйдете.

– Хе-хе-хе!
– Лысый пощекотал себя подмышкой.

– Нет, родной, - продолжил Бородатый.
– Тебя мы выпустим из пепелаца, а этого, - он кивнул на Гедевана.
– Оставим. И если ты через час со спичками не придешь, мы улетаем, родной.
– Да!
– подтвердил Лысый.
– На хрен!

– Ладно…

Все пошли к ракете.

– Извините, а где вы высадите Владимира Николаевича, - спросил Гедеван.

– В пустом месте…Где пацаков нет, - сказал Лысый.

– А как он там спички достанет?

– Не наша забота.

– Нет! Тогда вы нас до Батуми довезите! Владимир Николаевич, я дам адрес Алика…

– Батуми что?
– спросил Лысый.

– Батуми город. Столица.

– Хе-хе-хе, - Лысый снова пощекотал себя.
– Нашел балдов! Хочешь, чтоб ваши пацаки там меня выловили и намордник одели? Вот!
– он показал кукиш.

– Ладно. В Черемушках сядем. В зоне отдыха, - решил Машков.
– Там и пацаков зимой нет, от меня недалеко.

– Пустые места и около Батуми есть, - возразил Гедеван.

– Нету, - сказал Машков.
– Был я там. Там у вас со всего мира пацак на пацаке сидит, - сказал Машков.

– Это на пляже, а в горах…

– А в горах колхозники вкалывают. Поехали.

– Только учти, родной, - Би помахал пальцем перед лицом Машкова.
– Обманешь – этот пацашенок до последнего выдоха в клетке “ы-ы-ы” будет петь.

– Господин Би!
– выкрикнул Гедеван.
– Ни в какой клетке я петь не буду! Абсурд!

– Почему?
– искренне удивился Бородатый.

– Соловей в клетке не поет, - объяснил Машков.
– Полетели, братцы.

– Что?
– взревел Лысый.
– Я в клетке пою, а соловей не поет?! Кто он такой, ваш соловей?
– Его любой дикий воробей за секунду сделать мочь! Меня дикий воробей сделать мочь, а?! А?!
– Уэф подскочил к Машкову и толкнул его в грудь.

– Спокойно, - Машков схватил его за руку.
– Дикий воробей тебе, чатлан, в лоб закатать не мочь, а я мочь. Учти для общего развития, родной.

Пустня.

Ракета летела над серой пустыней.

Рубка.

Машков и Гедеван сидели на динамиках. Машков дремал. Перед ним на полу стояли керамические чашки и миски с остатками каши.

Би, так звали Бородатого, растелив на панели брезентовую сумку, приклеивал к ней резиновые латки.

Уэфа - это имя Лысого, в рубке не было.

– Две тысячи,- шепотом торговался Гедеван, держа в руке прибор с окуляром.