Сцепь
Шрифт:
Наташа робко встала, не решаясь смотреть на мужа. Встала и мама, виновато улыбаясь зятю и бросая сердитые взгляды на Лёню. А отчим резким движением смахнул со стола подарки вместе с коробкой и парой кружек, и, поддерживая за локоть дочь, вышел из кухни.
– Документы забирай, – скомандовал он, и дочь послушно подошла к комоду, достала из верхнего ящика аккуратно сложенную стопочку тетрадей с конспектами, взяла паспорт. – Вещи будешь собирать?
Она испуганно помотала головой.
– Все, обуваемся.
Рома из кухни не вышел вплоть до того момента, пока за ними не захлопнулась дверь.
И все могло бы на этом кончиться. Наташа
Рожала тяжело. Двое суток в схватках, гипоксия и экстренное кесарево сечение. После операции неделю предстояло лежать в роддоме. Неизвестно, как Рома узнал, но на третий день он стоял под окнами палаты со связкой шаров и плакал от счастья.
За четыре с небольшим месяца он неоднократно напоминал о себе и не оставлял попыток помириться. Отчим и слышать о нем не желал, сменил дочери номер телефона и нанял адвоката для оформления развода. Но, когда Наташа увидела внизу мужа, чувства вспыхнули с новой силой, и возродилась надежда на то, что теперь-то уж точно все будет иначе. Она поделилась решением вернуться в семью с матерью, и с удивлением узнала, что это мама сообщила Роме о рождении сына. Мама тоже верила, что новоявленный отец размякнет от появления ребенка и станет другим человеком. За спиной отчима прошла выписка, и Рома беспрепятственно забрал жену с сыном обратно.
Два дня жили идеально, а потом было многое. Побои, унижения и изнасилования больше не казались чем-то вопиюще страшным. Была и попытка утопления годовалого сына, и выставление матери с ребенком раздетыми на балкон в лютый мороз, и многодневное испытание голодом. Рома купил щенка бойцовской породы, и к моменту, когда он вырос во взрослого пса, надрессировал его так, чтобы тот не выпускал Наташу с сыном из квартиры, пока мужчина был на работе.
Они переехали за пятьсот километров от Кирова в Чухлому, чтобы никто не смог их найти. Под «никто» подразумевались родители Наташи, которым суждено было ни разу за восемь лет не увидеть ни дочь, ни внука. В Чухломе Рома снял задарма старый убогий дом, установил видеокамеры в каждой комнате и следил за своей семьей круглосуточно. Запрещал им общаться с кем бы то ни было, не разрешал без него гулять на улице. Каждый день попрекал жену и сына куском хлеба – дескать, сидите, дармоеды, на моей шее. Наташа не пыталась возражать. Она знала, что это он не пускает ее работать, но все равно почему-то чувствовала вину. Сам Рома зарабатывал копейки, которых с трудом хватало на существование: время от времени колол дрова соседям, разгружал уголь, помогал по хозяйству.
За эти года любовь Наташи к мужу не просто испарилась, она переросла в ненависть и постепенно дорастала до того чувства, когда хочется убить при первой удобной возможности без оглядки на последствия. Однажды Наташа проснулась, подошла к зеркалу и увидела в нем осунувшееся, опухшее лицо изможденной женщины, а ведь ей не было и тридцати. Лиловый глаз заплыл, бровь саднила под запекшейся коркой, а уши – были черными. Раньше девушка и не догадывалась, что уши могут покрываться синяками, но теперь смотрела на них со смесью ужаса и злорадной решимости. Черные разбухшие уши стали последней каплей.
Она услышала, как в прихожей муж приказал собаке охранять, хлопнула входная дверь. Пошел в магазин – поняла она. У нее было не больше пяти минут, магазин располагался метрах в ста от дома, в котором они жили. Она заглянула в комнату сына, он спал. Притворив дверь, Наташа придвинула кресло вплотную, чтобы сын не смог выйти. Потом взяла мясной нож и затаилась за углом в прихожей. Главное – сразу бить в шею. Потом собака бросится защищать хозяина, второго шанса может и не быть, первый удар должен стать роковым.
Наташа не дождалась его, в то утро Роман пропал. Ушел в магазин в домашних тапках и не вернулся. Его телефон остался дома. Через полчаса после того, как он ушел, Наташа решила, что медлить нельзя. Она схватила сына, замотала его в одеяло, вылезла с ним через окно и босиком побежала в полицию.
Они вернулась к безутешным родителям, заметно постаревшим, но живым. Выяснилось, что эти годы Наташа с ребенком считались без вести пропавшими. Отчим тщетно пытался их искать, а мать винила себя в том, что помогла дочери вернуться в ад и обрекла ее на многолетние страдания.
Тогда же, спустя два дня безуспешных поисков, выяснилось, что их мучитель пропал. А спустя восемь месяцев, когда Наташа только начала верить в свободу и потихоньку оправляться от всего, что с ними было, когда занятия с детским психологом дали первые результаты, и восьмилетний сын только пошел в первый класс, ей позвонили из полиции Чухломы и велели срочно приезжать, потому что муж нашелся при странных обстоятельствах.
Не передать словами, что она чувствовала. Отчим настаивал поехать вместо нее. Мама и вовсе отговаривала ехать обоих. Но Наташа знала, что обязана сделать это, обязана поставить точку, прямо взглянуть ему в глаза и больше не бояться. Она должна была покончить с ним раз и навсегда, отдать его под суд, чего бы это не стоило. Человек забрал у нее девять лет жизни, и только Бог уберег их с сыном от смерти, уберег ее от убийства.
Она приехала. Призвав на помощь все свое мужество, смело вошла в кабинет, в котором было много людей, и с порога обомлела. Он сидел за столом в наручниках.
– Это не мой муж, – тут же вырвалось у нее.
Какой-то человек закрыл дверь, оставив участкового в коридоре. Другой человек, сидевший ближе всех к «мужу», заговорил, обращаясь к нашедшемуся:
– Повторите ваше имя, отчество и фамилию.
– Роман Евгеньевич Шульц, – не отрывая взгляда от Наташи и радостно улыбаясь, сказал незнакомый мужчина. – А ты похорошела!
– Это шутка, что ли, такая? – нервно оглядела Наташа присутствующих, а потом, обращаясь к мужчине, твердо сказала: – Мы незнакомы.
– Надо же, какая фифа! Мы незнакомы, – передразнил он. – Еще как знакомы, золотко. Ну, ты чего? Как там Гришка?
– Мужчина, прекратите этот бред. Я вас не знаю, и вы меня не знаете.
Человек, который сидел ближе к самозванцу, представился судебным психиатром, следом за ним представились все сотрудники спецгруппы, находившиеся в кабинете. Психолог, старший следователь, помощник следователя, сотрудник Федеральной службы безопасности, специалист-профайлер. Не назвался только оператор. Наташа начала подозревать, что семеро человек – многовато для обычного дела. Полицейских оставили за дверью, присутствует сотрудник ФСБ, психолог и психиатр, специалист по лжи – что весьма нетипично для рядового случая с домашним насилием.