Шрифт:
Глава 1
Когда сумеешь отпустить прошлое, прекратить выкапывать останки и рассматривать их на свету, то неожиданно замечаешь, какая широкая и светлая дорога открывается перед тобой в будущее.
Яна пыталась открыть глаза. Тщетно. Веки заплыли и не давали возможности даже моргнуть. Она прислушалась к ощущениям в теле. Сильно болела правая сторона. Особенно рука и ребра. Шея тоже не шевелилась, не давая даже голову немного повернуть. В самой голове было темно и очень тихо. Никаких мыслей, переживаний. Это было странно,
Девушка сделала последнюю попытку поднять руку. Тело было ватным и непослушным.
Она выдохнула и попробовала обратится к памяти. Что случилось до этого? Где она?
От напряжения разболелась голова, но воспоминания избегали ее. Они покачивались совсем рядом, как кораблики на волнах, только ухватить никак нельзя. Мозг сразу проваливался в чёрную дыру и тянущую боль.
Приоткрылась дверь и послышались шаги. Тоненький женский голосок сказал:
– Вот она. Я тебе точно говорю, это та самая Яна Григорьева. В бинтах не очень понятно. Но я ее сразу узнала. Я же все модные новости смотрю. В этом году она показ открывала…
Воспоминания дружно сделали шаг вперед и закружились разноцветным хороводом. Показ, она идет по подиуму в длинном нежно желтом платье с открытой спиной. Волосы рассыпаны по плечам, почти невеста. Полный зал людей, но она видит только одно лицо во втором ряду. Женька не спускает с нее глаз. В них смешались и восторг, и нежность, и немного гордости, что вся эта красота принадлежит только ему.
Она улыбается еще шире и уверено шагает вперед. Они все решили. Последняя командировка заставила обоих понервничать.
Когда он не вернулся в обещанный день, не вернулся и через три дня, она чуть с ума не сошла. Не выпускала из рук телефон, нажимая без устали на нагревшийся от прикосновений экран. Потом пропустила примерку, взяла такси и поехала в нему в часть. Помнит растерянные глаза пожилого мужчины в погонах.
– Без паники, милая! Такое бывает! Давайте я Вам чай сделаю.
Она ждала его почти сутки. Добрый командир вошёл в ее положение и разрешил остаться. Смотрела в небо и молилась, хотя никогда не верила в Бога. Потом задремала в жестком кресле в чьим-то кабинете. Сквозь сон услышала гул, затем рёв. Подбежала к окну. Большая железная птица стремительно разрезала темное небо, моргая красно-белыми огоньками. Сердце екнуло и забилось внизу живота. Вернулся! Она не видела, но твёрдо знала, что за штурвалом Женька. Подскочила и выбежала в ночь, туда, где горела яркими огнями взлетная полоса.
Какой же самолет огромный вблизи! С трудом верится, что такая железная штука может подняться в небо. И еще труднее представить, что им управляют те же руки, что обнимают ее в моменты редких встреч.
Обычно, она попадала в салон по закрытому «рукаву», лишь сквозь окошко видя кусочек воздушного судна. Это было другое. Вроде как автобус. Только в небе.
Кто-то поймал ее за рукав свитера и остановил:
– Туда нельзя, – отчеканил строгий голос. Яна подчинилась. Рёв, вой, сильный ветер в лицо и огромная машина замирает, чуть подрагивая, на бетонной полосе. Вокруг тут же начинают бегать люди, едут машины, которые кажутся игрушечными.
Задняя аппарель медленно ползёт вверх, выпуская столб света. Она видит носилки, мешки,ящики. Кажется, раненые. И не только. Поднялась невообразимая суета.
– Все, нельзя-нельзя тут! – молодой парень в камуфляже оттащил ее за руку в сторону построек, – кого ждёте? Кто Вам вообще разрешил?
– Женю, Евгения. Пилота. Он… пропал.. так долго не было… – самообладание покинуло и девушка начинает всхлипывать, – и я вот приехала, чуть с ума не сошла.
– Жив, здоров Женька, не плачьте. Он молодчина, полез туда , куда другие побоялись. Без него .. не знаю. Идите туда, возле колючки подождите, я скажу, чтоб поторопился. Вы кто ему будете?
Яна замерла. Правда, кто она?
– Невеста что ли? Жены у него вроде как нет, – сам отвечает парень на свой вопрос.
Яне только осталось, что кивнуть.
– Повезло Женьке, такую красавицу отхватил, – улыбается ей незнакомец, затем уже более бесцеремонно выталкивает в сторону ворот.
Примостившись на краешке лавочки, девушка, наблюдала за внезапно ожившим в ночной тишине летным полем. Вспыхнули прожектора, залив все вокруг белым неприятным светом. Завыли сирены скорых. Люди, как муравьишки, сгрудились вокруг открытой пасти хищной птицы.
Яна смотрела и все ее обычная жизнь вдруг стала такой глупой и наигранной по сравнению с этой. Где каждый играет свою роль. Каждый важен, иначе механизм работать не будет. А что изменится, если ее не станет? Или Маши? Или Вики? Какую пользу они несут?
Наконец Яна увидела Женьку. Широким размашистым шагом он шел в сторону ворот, потирая виски. Она бегом бросилась на встречу. Обняла за шею и громко зарыдала в жёсткий воротник форменной куртки. Мужчина сжал ее в обьятиях и молча ждал, пока иссякнет поток слез.
– Горе ты мое! – он ласково поцеловал ее в висок, – испугалась что ли? Живой я, целый и невредимый. Чего мне станется.
– Никуда тебя больше не опущу одного! – хлюпала носом Яна.
– Со мной летать будешь? У нас стюардессы не предусмотрены, – он ласково поцеловал ее, вытер слёзы со щеки.
– Значит пойдём туда, где предусмотрены, – всхлипнула Яна, – не могу я так больше.
– И ты готова пожертвовать своей карьерой ради нас? – очень серьезно спросил Женя.
Яна ответила не сразу. Ещё пару дней назад она бы засомневалась, но сегодня… да и сколько еще той карьеры? Потом тебя будут приглашать все реже, не отвечать на твои звонки и в каталоге размещать на предпоследней странице.
– Да, готова! Не то, чтобы совсем и сразу. Я постепенно отойду от подиума, буду больше сниматься. Сейчас это очень востребовано. Можно даже жить в другом городе. И присматривать за тобой, – она чмокнула его в щеку, – а ты? Ты готов? Как же тебе идет форма! Тебе уже об этом говорили?
Они долго спорили, решали и наконец договорились. Женька обещал поговорить по поводу перевода в гражданскую авиацию. Там и денег побольше. Все таки Яна привыкла к определенному уровню жизни. Сейчас ей кажется это не важным, но спустя пару месяцев начнет чувствовать себя обиженной, упрекать. Он уже это проходил. Правда пока он плохо видел себя человеком, катающим туристов туда сюда, но время еще есть.