Счастье на высоких каблуках
Шрифт:
Марина слушала.
– Потом он создает искусственную экстремальную ситуацию.
Марина зашла в огромный гараж, прошла вдоль ряда машин и остановилась напротив голубой «Альфа-Ромео». Машина была просто изумительной формы, обтекаемое аэродинамическое совершенство.
– Он создает искусственную экстремальную ситуацию, – продолжал Виталик, – и под этим соусом делает с тобой все, что захочет. Он ведь спасает тебя. Ты начинаешь нуждаться в нем.
Марина задумалась.
– В твоих словах есть смысл, – сказала она наконец.
– Ты думала, я идиот?
– Да, – ответила она после небольшой паузы.
– Спасибо, – сказал Виталик. – Но это не так.
Марина молчала.
– Я долго думал обо всем этом, лежа в больнице, – сказал он. – Подумай, почему в платье Жанны оказалось приглашение на показ Вивьен Вествуд. Почему вы вообще оказались в одном и том же месте в одинаковых платьях?
Марина стояла перед машиной.
– Смотри, – продолжал Виталик, – он положил на тебя глаз. При этом ему надо было избавиться от надоевшей любовницы и пощекотать тебе нервы, чтобы ты почувствовала себя в опасности. Он дает ей приглашение и покупает платье. Ты думаешь, он не знал, что муж покупает ей аналогичные вещи, а она их сдает? О, я тебя уверяю, этот уродливый жук все знал. Несчастная Жанна радостно идет на показ. Она уже обречена, потому что всем известный Дмитрий Черкашин хочет тебя и только тебя. Он следит за тобой. Он подкладывает записки тебе, мне и Лене. На показе Жанна умирает, красиво и театрально. Ты в панике, ты чувствуешь ответственность за всех и вся. И тут появляется он, твой спаситель.
Марина оперлась о стену гаража. Голубой «Альфа-Ромео» был совсем такого же цвета, как и платье в тот день, когда умерла Жанна.
– Если ты не веришь мне, – сказал Виталик, – подумай, как связаны вы с Жанной. Через Черкашина и связаны. Больше никак. Это все его рук дело. Все эти покушения, которые не достигают цели, эта борсетка с пластитом, которую якобы проворонила его охрана. Детский сад. А Лена сейчас, наверное, отдыхает где-нибудь на Кипре. Чего стоило Диме хорошенько ей заплатить и сплавить подальше от России. Вот она и написала тебе «Прости, я виновата». Потому что взяла деньги и уехала.
– У нее был любовник, – напомнила Марина. – Она очень его любила.
Голос прозвучал, казалось, со стороны. Как будто был чужим.
– Я тебя уверяю, что, если Дима предложил бы Лене миллион и виллу, чтобы она свалила, она бы согласилась. Говоришь, кошмары снятся? Про лес? На нервной почве могут быть любые кошмары. Неужели ты веришь в вещие сны?
Марина закрыла глаза. Мозг кипел и плавился. Она встала и ударила каблуком по небесно-голубому боку. Она била снова и снова, на красивом боку оставались отвратительные вмятины. Потом она швырнула в лобовое стекло ключи и вышла за ворота.
Все сходилось.
Она не отвечала. Дима звонил Марине снова и снова, но телефон был выключен. Он приехал домой, уставший, с красными, как у крокодила, глазами. Горничная сказала, что Марина позавтракала и ушла. Местные жители рассказали, что крупная и очень красивая блондинка с прямым пробором и большими глазами ловила машину, стоя на обочине.
Механик стенал в гараже, глядя на покалеченное чудо.
– Это же вы ей купили, – сказал механик. – На случай, если она захочет куда-нибудь съездить.
– Она правильно угадала, какая машина – ее, – сказал Дима.
Вмятины были чудовищными. Мягкий металл сложился складками, некогда ровная поверхность напоминала лунный пейзаж. Ключи лежали на капоте. Дождь все шел, стуча по крыше гаража, и он ненавидел эти капли.
Виталик ходил туда-сюда по комнате. Марина лежала ничком на диване.
– Не трогай меня, – сказала Марина. – О’кей? Уйди на кухню.
– Ты не хочешь написать заявление в милицию? – спросил он, игнорируя ее просьбу. – Покушение на убийство, угрозы, похищение человека, нанесение телесных повреждений. Пусть Черкашин за все заплатит.
– Нет, – сказала она. – Может, попозже.
Виталик сел рядом с ней на кровать.
– Все бабы дуры. Даже самые умные, – сказал он. – Подай заявление, его это отрезвит. Он же убил свою любовницу, погубил человека, потому что захотел тебя. Пойми, у него большое состояние. Ты думаешь, много ли у него моральных ограничений. Да никаких! Чтобы заработать такие деньги, надо идти по трупам. Он уже привык. Черкашину захотелось тебя трахнуть, и он пошел привычным путем. Пусть им займутся милиция и налоговая. Нам лично не придется ничего делать, с ним разберутся и без нас.
Марина молчала.
– Он привык покупать женщин, но с тобой бы этот номер не прошел. Надо было что-то другое… какой-то другой цирк. Цирк с изюминкой.
– Да, изюма предостаточно, – согласилась Марина.
Она пошла на кухню и съела дольку апельсина. Болела голова, и слова Виталика врезались в мозг, как саморез в сосновый брусок.
Дима сидел на стуле напротив человека в погонах. На каждом погоне была всего одна звезда, зато большая.
– Тот лес мы прочесали уже дважды, – сказал мужчина в форме. – Димыч, почему ты вообще решил, что она там?
Дима промолчал.
– Ну ладно, ладно. Поищем еще раз. Слежка за объектом что-то дала?
– Однажды объект упустили в метро, – сказал Дима, – его не было часа четыре. Все остальное время – на глазах.
– Упустили в метро? Думаешь, знает о слежке?
– Думаю, нет, – ответил Дима.
Человек в погонах чуть наклонился вперед.
– А я думаю – да.
Повисла пауза. Военный откинулся в кресле. За его спиной висел флаг и большая карта района.
– У тебя там мелодрама? – подмигнул мужчина в форме. – Да, Димыч?
Дима кивнул.
– Мы не ищем легких путей, – сказал он. – Помоги мне. Женщина где-то в лесу. Не зря Генкин лежал на шоссе в этом районе.
– Мы ищем, – кивнул мужчина в форме. – Но я предлагаю взять объект и допросить его.
– Пока нельзя, – покачал головой Дима.
Дима посмотрел на карту. Лес выделялся на карте обширным многокилометровым пятном. На самом краю его задевала змея шоссе. Именно там был найден Виталий Генкин.
– Хорошо, – сказала Марина. – Просто отлично. Вы работаете превосходно.