Счастье напоказ

Берристер Инга

Имоджен не могла скрыть ни пробежавшей по телу легкой дрожи возбуждения, ни жаркой краски, залившей щеки.

— Понравилось бы это тебе, Имоджен? — снова спросил Даг, давая ей понять, до какой степени возбудила его ее реакция. — Понравилось бы тебе, если бы я тогда затащил тебя в постель и занялся бы с тобой любовью?

— Я… О, Даг, как же ты мог любить меня, ничем себя не выдавая?

— Это было нелегко. Я чертовски ревновал тебя.

— Ты ревновал? К кому?

— Во-первых, к Джону, — признался Даг. — А потом к Гонсалесу. Боже мой, когда я увидел,

как ты позволяешь этому парню заигрывать с тобой… Я всегда считал себя очень рассудительным и сдержанным человеком. Но тем вечером мне захотелось заявить всему миру, что ты — моя собственность, чтобы ни один муж чина не рискнул бы подойти к тебе на расстояние пушечного выстрела.

— Фил сказал, что ты меня не любишь, а просто хочешь заполучить наследство деда, — сказала Имоджен с болью в сердце. — Он еще сказал, что у тебя есть другая женщина, наверняка более привлекательная. Она звонит тебе, и вы встречаетесь…

— Да, мне звонила женщина. Это была Мария Эстер. Она хотела еще раз поблагодарить за те венецианские бокалы, что ты купила к годовщине их свадьбы. И еще она приглашала как-нибудь заехать к ним и посидеть вечерком… Но одна мысль о том, что там будет Энрике, который начнет флиртовать с тобой, сводила меня с ума.

— Если ты любишь меня, Даг, то почему… почему ты не… — Имоджен на секунду замолчала и бросила на него умоляющий взгляд. — Ничего не сказал мне в ту ночь?

— О, Имоджен. Как мало ты знаешь жизнь, — ответил Даг, но на этот раз его ирония была направлена скорее на самого себя, чем на нее. — Я злился, что выпустил ситуацию из-под контроля, позволил своим желаниям возобладать над разумом. В страхе и панике, ты обратилась ко мне за утешением, и я не должен был пользоваться ситуацией… Но мне казалось, что ты догадалась о моих чувствах и именно поэтому отказывалась позднее говорить о случившемся.

— Я думала, что ты на меня рассердился, — прошептала Имоджен. — В то утро, когда я проснулась и тебя не оказалось рядом…

— А я думал, что тебе не захочется меня видеть.

Имоджен бросила на него неуверенный взгляд.

— Ты должен был понять. Должен был видеть, что я…

— Что ты — что? Ответила мне со всей страстью. Да, я это знаю, но ведь ты относишься со страстью ко всему, что делаешь.

— Но я умоляла тебя заняться со мной любовью, — стыдливо потупившись, напомнила Имоджен.

— Ты действительно говорила, что хочешь меня, но я никак не мог заставить себя поверить в то, что это было нечто большее, чем мгновенный импульс, реакция на перенесенную тобой душевную травму. Кроме того, разумеется, мне не давало покоя чувство вины.

— Чувство вины? За то, что ты занялся со мной любовью? — спросила она, недоуменно нахмурившись.

— И за это тоже, — кивнул он.

— А за что еще? — продолжала настаивать Имоджен.

— За согласие жениться на тебе, вместо того чтобы попытаться помочь решить проблему каким-нибудь другим способом, — ответил Даг, пристально наблюдая за выражением ее лица. — За то, что воспользовался преимуществами, которые предоставило мне неожиданное появление на вилле Фила…

—

Воспользовался преимуществами? В каком же смысле?

Даг многозначительно покосился на кровать.

— В том смысле, что благодаря ему мы стали любовниками.

— Но ты не собирался спать со мной. Сам же говорил, — возразила Имоджен.

— О, дорогая, — простонал Даг. — Разумеется, я хотел спать с тобой. Хотел касаться, целовать, любить тебя. Хотел всего этого, и даже большего, гораздо большего. Я хотел, чтобы ты обнимала меня, касалась меня, желала меня. И любила меня, — хрипло добавил он.

Имоджен смущенно опустила взгляд. Но, взяв ее лицо в ладони, Даг посмотрел ей в глаза.

— Неужели ты полагаешь, что я не нашел бы способа избавиться от Фила или устроить так, чтобы мы спали в разных комнатах, если бы это было действительно то, чего я хотел? Ты потрясена?

Имоджен покачала головой.

— Скорее, удивлена. Мне это и на ум не приходило.

— Мне кажется, что я влюбился в тебя в ту ночь, когда застал с Майком Чальером, — мягко сказал Даг. — Маленькая, очень сердитая еще девочка, но в некотором смысле уже совсем женщина. По крайней мере, так говорили мне мои эмоции и мое тело. Но мой разум… — Он тряхнул головой. — Я знал, что еще слишком рано. Ты была очень юна, и я тебе совсем не нравился. Но и потом ты продолжала относиться ко мне с неприязнью, но при этом так реагировала на меня эмоционально, что я продолжал цепляться за надежду, что может быть, когда-нибудь…

— Я влюблюсь в тебя? — мягко докончила за него Имоджен.

— А разве этого не случилось? — тихо спросил он.

Она снова покачала головой.

— Нет, я в тебя не влюбилась, Даг, — уверено произнесла Имоджен и, увидев появившееся на его лице болезненное выражение, инстинктивным успокаивающим жестом погладила его по щеке. — Влюбляются молоденькие девушки, девочки. А я женщина. Я люблю тебя, Дат, — с чувством выговорила она. — Люблю, как женщина любит мужчину — душой и телом. Навсегда!

Глаза Дага подозрительно блеснули. И Имоджен, притянув его к себе, прошептала:

— О, Даг… любимый…

Позднее, лежа обнаженной в его объятиях, Имоджен любяще улыбнулась Дагу.

— Ну, с Энрике мы разобрались. Но неужели ты действительно ревновал меня к Джону?

— Страшно, — ответил он с кривой усмешкой. — И Фил прекрасно сыграл на этом. В Пасадине он не упускал случая сообщить мне, сколько времени ты провела с ним, когда вернулась из мастерских… ну и тому подобное.

— Негодяй манипулировал нами обоими. Что ты сказал ему, чтобы заставить уехать отсюда? — спросила она.

Голова Дага замерла на полпути к ее груди.

— Сказал, что если он еще хоть раз скажет или сделает что-нибудь огорчающее тебя, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Что если не уберется с виллы в течение получаса, то вся его деловая деятельность подвергнется такой скрупулезной проверке, какой может позавидовать даже налоговая полиция.

— Но что он будет делать посреди ночи? Как доберется до Пасадины? И Лиз… знаешь, мне ее искренне жаль.