Счастье по обмену
Шрифт:
И только она повернулась к Кузнецову, как он изменился в лице — будто ветер пробежал по спокойной глади воды.
Всеволод заметно смутился — на его щеках проявился едва заметный румянец от волнения, особенность, которую Юля обнаружила уже давно. К их столику подошла Катя.
Как и предполагала Юля, Катя была в простом бежевом платье рубашечного кроя. Но и она волновалась — терзала в руках маленький конвертик, который выполнял роль сумочки.
Сева тут же предложил ей свой стул, а сам сел рядом. Юля оказалась рядом с подругой, но радости от этого никакой не испытывала.
— Как ваши лекции? Что-то интересное узнали? — отхлебнув из рядом стоящего цветного бокала, выдала Юля.
Сева с Катей заговорили, торопясь, перебивая друг друга, делясь впечатлениями, а потом переглянулись, рассмеялись и также синхронно замолчали.
Юля страдальчески возвела очи горе и отхлебнула еще алкогольного напитка.
— Завтра последний день, не жалеете, что придется возвращаться? — спросила она, теребя трубочку и не глядя ни на кого.
— Очень жаль, что семинар завершается. Я многое не успела понять, записать. Но Сева. хм. Всеволод обещал помочь разобраться. Все-таки опыта у него намного больше моего, — поделилась Катя.
Юля от этой новости чуть не пнула подругу каблуком по икре, но вовремя одумалась — шпильки явно могли оставить девушку инвалидом.
Белохвостикова допила свой коктейль практически до дна — так, что даже колотый лед посыпался в рот. Недолго думая, она схватила коктейль, стоявший рядом.
Роман только изогнул бровь, но никак не прокомментировал похищение собственного напитка.
Белохвостикова нетрезво улыбнулась с блаженным «знай наших» видом.
— Сегодня у нас один вечер, который мы можем провести все вместе, — сказала Юля.
— Завтра ночью вы улетаете, как закончится семинар, а у меня путевка еще на два дня. Может быть, отметим это дело?
Кузнецов сразу же вскочил, подозвал официанта, и их маленький столик оказался заставлен фруктовыми, сырными тарелками, коктейлями, шампанским, какими-то красивыми десертами, в общем, всем тем, что совершенно не лезет в горло людям, которые испытывают неловкость.
Потому Юля снова опрокинула в себя напиток Яковенко, вместе с хрустким льдом. Закашлялась, помахала перед собой ладошкой, и спросила:
— А никто не хочет танцевать?
— Действительно. Катя! Пойдем, потанцуем? — сразу отозвался Сева, будто ждал, когда кто-нибудь предложит такое простое решение, чтобы разрушить молчание за столиком.
Катя почти стыдливо улыбнулась Роману и приняла руку Всеволода. Они вышли на улицу, туда, где играла романтичная музыка и танцевали влюбленные пары под расцветающими на темном небе яркими звездами.
Юля сложила руки на груди и облокотилась на спинку стульчика.
— Знаете, Роман Игоревич, не то, чтобы я была экспертом в отношениях, но что-то мне подсказывает, что мы с вами совершенно зря приехали сюда, — проворчала она и засунула в рот соломинку от коктейля. — И я бы прямо сейчас уехала домой, если бы не деньги на путевку. А вы когда уезжаете?
— На самом деле, у меня билет на самолет уже сегодня ночью. Два дня отдыха — пока все, что я могу себе позволить. Вы же сами знаете, какое время летом для отелей.
Белохвостикова ни черта, конечно, не знала. Наполняемость их маленькой гостиницы не зависела ни от каких заложенных программ — ни от погоды, ни от времени года. Но помотала головой: дескать, да, знаю, знаю, а сама мыслями унеслась далеко от кафе и танцевальной площадки, на которой мужчина, который ей нравился, в которого она, наверное, была влюблена, становился все ближе к ее подруге.
— … завтра, — услышала она.
Чуть дернулась, возвращаясь в реальный мир.
— Юля, мне кажется, вы меня совершенно не слушаете! — на удивление, Роман не выглядел подавленным или разбитым. Белохвостикова в очередной раз убедилась, что мужская кожа намного толще женской. На его глазах Катерина доверчиво положила голову на плечо Севе, а этот сидит, на Юлю смотрит, улыбается, глазами искрит.
— Я слушаю, Роман Игоревич, что вы! Вся внимание!
Яковенко как обычно после ее слов хихикнул. Юле вообще казалось, что уж больно этот мужчина весел для управляющего огромным отелем. Тут же вспомнились слова Кати, которая характеризовала Романа по приезде как замкнутого сноба. Ничего такого даже близко не было: он если не смеялся, то постоянно улыбался, даже в такой неловкой ситуации, как эта.
Юля внимательно оглядела биг босса, на которого он совершенно не тянул из-за простой одежды: футболки и легких джинс.
В полутемном кафе начали включаться маленькие светильники в форме свечей, отдыхающие, проходя мимо, улыбались сидящей паре, и от этой игры света и теней взгляд Романа казался проникновеннее, будто он смотрел не на нее, а в самую ее суть, видел ее нутро.
Руки Белохвостиковой покрылись гусиной кожей. Взгляд Романа завораживал и манил, тянул к себе, говоря о чем-то. Девушка неосознанно подалась навстречу ему, и в этот момент с площадки вернулись сладострастники, как мысленно окрестила изменщиков Юля.
Катя выглядела довольной и немного смущенной, она без конца оправляла свернувшееся плечико платья, и прятала глаза, которые теперь уже открыто лучились счастьем. И от этого света Юле становилось все хуже и хуже — будто внутренности царапало острым стеклом.
Белохвостикова вскочила, не давая возможности Севе сесть за столик вместе с подругой.
— Сева, теперь я приглашаю тебя на танец! — воскликнула она и порывисто схватила его за руку. Мужчина растерялся.
Она чуть не плача заглянула ему в лицо.
— Пожалуйста, потанцуй со мной! — тихо проговорила она, переминаясь с ноги на ногу.
Кузнецов тяжело вздохнул и повиновался. Они медленно вышли к танцевальному пятачку (при этом Юля множество раз попеняла себе на выбранные босоножки на высоком каблуке) и вдруг мелодия переменилась. Заиграла танцевальная турецкая песня, и пары кругом рассыпались, чтобы добавить энергии этому вечеру.
Всеволод отступил на шаг назад, чтобы не быть задавленным тяжеловесным усатым мужчиной, который лихо размахивал руками. И тоскливо оглянулся назад, к столику, за которым сидели с напряженными лицами двое. И Юля содрогнулась.