Счастье по рецепту
Шрифт:
– Зачем? Мне, в общем-то, и на старом месте неплохо.
– Переедешь, я так решил, - надавил альфа. – Тот дом совсем новый, он будет в полном твоем распоряжении. У тебя час и время пошло.
– Я не хочу! – Людмила заподозрила подвох. – С какого перепуга я должна переселяться? Отсели Анну.
– Ты уступишь ей более новое и комфортабельное жилье? – удивился волк. – Логово прямо напротив двух домов с холостяками? Если сегодня ты не переселяешься, куда я сказал, завтра тебя отвезут в Москву.
– Ты не можешь меня выгнать!
– ахнула женщина. – Верховный…
– Верховный
– Не надо звонить Верховному, я перееду, - сердито бросила Людмила. – Ты мне поможешь перенести вещи?
– Собирайся, - бросил альфа, спускаясь с крыльца.
Волчица секунду мялась, но поймав вопросительный взгляд волка, вздохнула и вернулась в дом.
Ну и хорошо – ей самой соседка не нравится. Будет жить одна, еще и в центре, а не на отшибе. Матвей всё ещё кочевряжится – ничего, она подождет неделю, в полнолуние никуда он от нее не денется! Хотела по-хорошему, но, раз он своего счастья не понимает, придется не ждать милостей от природы, а самой позаботиться, чтобы получить их.
Людмила вытащила на середину комнаты сумки и принялась закидывать в них вещи, не разбирая и всё вперемешку. Если что-то испортится – выкинет. Слава Луне, деньги у брата есть, и он на сестре не экономит!
Матвей набрал Руслана, коротко обрисовал положение дел и удовлетворённо кивнул, услышав, что через пару минут подойдут четверо волков, перенесут всё, что Людмила пожелает.
– Пусть Вадим присмотрит, - попросил альфа. – Я – к новеньким. Наберешь меня, когда комнаты освободятся?
– Да, обязательно. А с Анной ты поговорил? Она в курсе рокировки?
– Нет, она не дома. По пути к Ковалёвым, загляну в больничку, наверняка она там.
– Хорошая волчица, - вздохнул Руслан. – Хоть бы она пару у нас нашла и окончательно переехала. Как освободим дом – пришлю женщин, помогут помыть всё.
– Хорошо! Пироги-то уже съели?
– В миг!
Глава 4.
Крупная тёмно-серая волчица, неспешно, трусила вдоль оврага, временами останавливаясь, принюхиваясь или оглядываясь.
Просто прогулка уже немолодого зверя.
За ограду посёлка она выбиралась не часто – не было особого желания, зверь тоже не просил. Но раз в месяц—два выпускала Нану размять лапы.
Волчица дошагала до небольшого ручейка, весело вытекавшего из-под груды замшелых камней, присела – и вот уже на траве сидит женщина.
Василина поправила юбку, одернула воротник и перевела взгляд на воду.
Вот так, как этот ручеёк, утекает и её жизнь. Только, ручей поит зверей и птиц, насыщает корни растений, а ниже по руслу, там, где он образует небольшую заводь, дает дом стайке юрких рыбок, десятку водомерок и ручейников. А она… она дала жизнь только одному волчонку и проглядела его. Столько ошибок, ставших фатальными! Ошибок, из-за которых её сын чуть не угробил свою пару, и теперь его щенков растит совершенно другой волк.
Да, что на сына кивать – она, тоже, хороша!
Почему молчала, когда Кирилл привёл заморскую лахудру? Почему молчала, когда он выгнал из дома законную жену, носящую его метку? Почему позволила ему так поступить? Да, альфа, да, не терпит, когда кто-то вмешивается. Но она же, не кто-то! Она – мать! Не убил бы, пришлось бы выслушать! Не хотела ссориться с сыном? Но в результате поссорилась с невесткой, не видит внуков, а сын так и так несчастен.
Татьяна, поначалу принявшая её вполне доброжелательно, потом отстранилась, стала резко холодна, и общение сошло на нет. И обижаться на бывшую невестку Василина не может – сама виновата. Кто её за руку дернул – дарить детям вещи, которые она готовила, вязала да шила для предполагаемого щенка Алексис? Ой, ду-у-ра! Понятно, в кого Кирилл такой тугодум – в маму. Как не сообразила, что деток – двое, а вещички готовились для одного? Как не поняла, насколько оскорбителен такой подарок для молодой матери? Её детям отдали вещи, которые вязали для ребенка любовницы их отца. Глупо было надеяться, что Татьяна не догадается.
Теперь, вот, сиди в одиночестве, пожинай плоды и лови крупицы информации о жизни внуков.
А еще – наблюдай, как сгибается под тяжестью вины и осознания собственных ошибок, единственный сын.
Татьяну не вернуть. Говорят, Верховный с пары пылинки сдувает, на детей не надышится, а теперь, когда Татьяна понесла, совсем с катушек съехал – охрана утроена, врачи в постоянной боевой готовности, а сам за каждым шагом любимой следит и спешит расстилать соломку даже там, где она не ходит.
Луна справедлива! Любовь Верховного и дети с лихвой компенсируют Татьяне страдания, через которые она прошла по вине Кирилла.
Вот, только, сколько ему самому еще мучиться? Найдет ли Кирилл свое счастье или так и будет коротать свой век в одиночестве? Все сроки, когда оборотень мог обрести пару, давно прошли…
Волчица вздохнула, встала и пошла в посёлок, кивая по дороге здоровающимся с ней оборотням. Ещё один долгий день.
С некоторого времени Кирилл ощущал, что забота о клане его тяготит.
Когда он это понял?
Наверное, тогда, когда, по приказу Верховного, ходил в бетах, отбывая повинность. Да, он был раздавлен потерей Татьяны и детей, понижение тоже ударило, но не настолько больно, как он ожидал.
Всю жизнь старался быть лучшим, чтобы его стая процветала, чтобы волки ни в чем не знали недостатка. . И так горд был, что клан Дёмина – один из самых успешных. Щенков много рождается, молодежь подрастает талантливая.. А оказалось – ерунда всё это! Нет, не ерунда, но и не самое в жизни главное. За заботой о благополучии других, он забыл о благополучии своих родных, упустил, просмотрел, потерял.
Мать тенью ходит, волки приветливы, но в глазах жалость и осуждение.
Жалость к альфе! Немыслимо!
И он гнал мысли, работая за троих, загоняя себя до изнеможения, когда падаешь на ходу и засыпаешь не там, где лёг, а где хоть на секунду замер. Хоть стоя, хоть сидя.
И помогало, да. Но приходили сны, в которых он был не один, в которых по дому бегал сынишка, а на руках сидела дочка. И ужинать звала жена, выглядывая из двери и улыбаясь своим любимым.
И накатывало заново, с ещё большей силой.