Счастье под запретом
Шрифт:
— Да я и не умею, — ответила она.
— Не умеешь? — не поверил он. — Тогда займемся этим позднее. Необходимо наверстать упущенное.
Будущее показалось теперь Серене таким заманчивым. Она понимала, что они начинают совместную жизнь, но до этой минуты даже не задумывалась, что сулит ей следующий год или ближайшие десять — двадцать. Она взглянула на мужа, пока он рассматривал несколько флаконов с духами в магазине парфюмера. Каким он будет в сорок лет? А в шестьдесят? Пожалуй, его изящная фигура будет элегантно
Неужели она будет с ним рядом и увидит это своими глазами?
Френсис повернулся к ней и заметил, что она пристально разглядывает его.
— Наверно, ты должна сама сделать выбор, — сказал он. — Духи — дело личного вкуса.
— Но я же буду душиться для вас. Какие вам нравятся больше всех?
Он коснулся какого-то флакона.
— Вот эти.
Серена понюхала их и снова решила быть честной:
— Нет, они слишком приторные.
Она попробовала другие и наконец нашла те, которые ей понравились. Они были тонкими и ненавязчивыми, но с большим количеством пряностей.
— Мне нравятся эти.
Френсис капнул духи на ее запястье и поднял руку к носу, чтобы вдохнуть аромат.
— Да, — выдохнул ее супруг. — Эти отличные. А его глаза сказали ей; что он хочет ее, прямо здесь и сейчас.
Серена всегда воспринимала мужскую похоть как врага и старалась не провоцировать ее с помощью тысячи уловок. Но сегодня она поняла, что ей доставляет удовольствие быть желанной для Френсиса, и она совсем не против удовлетворить это желание.
Счастливый продавец упаковывал духи, кремы и мыло с выбранными лично ею ароматами. Серена посмотрела мужу прямо в глаза.
— Вы боялись, как бы я не выбрала что-нибудь похожее на то, что вы так не любите?
— Да.
— Я их ненавидела.
— Отлично.
Френсис улыбнулся и понизил голос:
— Ты знаешь, что я хочу тебя, да? И прямо сейчас.
Серена почувствовала, как запылало ее лицо.
— Да.
— Я буду сдерживать себя. Я даже не отправлюсь домой немедленно и не потащу тебя насильно в постель. Я постараюсь обуздывать свои желания, чтобы не превратиться через неделю в пустую оболочку от мужчины.
И Серена засмеялась, впервые в жизни засмеялась, когда шутили на такую интимную тему.
Как только они покинули магазин, Френсис спросил:
— А что бы тебе хотелось сейчас?
Серена попыталась потрафить ему, но не смогла — слишком мало они были знакомы — и сказала:
— Я так наслаждалась вчера, просто изучая город.
— Отлично, но поменьше ходи пешком в этот раз. Мы ведь вовсе не хотим, чтобы ты снова устала.
Тут он снова засмущался, и ей стоило огромного усилия не рассмеяться.
— Мы поедем к Тауэру, — быстро предложил Френсис. — А если захочешь, то мы можем побывать на монетном дворе.
Серена же гадала, не является ли ее супружеским долгом предложить близость, чтобы как-то успокоить его. Ладно, ночь уже скоро, тогда все и решится.
— Правда? Я бы не прочь взглянуть, как делают деньги, — сказала Серена.
— Благодаря везению или тяжким трудом, по-моему, — сухо заметил Френсис.
— А откуда вам это известно, милорд? — под дразнила Серена.
Френсис засмеялся.
— Подожди немного. Ты и сама убедишься — быть пэром отнюдь не синекура.
Они отправились в Тауэр в прекрасном настроении.
Придя на монетный двор, Серена широко раскрытыми глазами наблюдала, как машина выбрасывала сотню блестящих монет в минуту.
— Святые небеса! Что же они делают с таким количеством денег?
— Правительство использует их, чтобы уплатить долги, а мы следуем его примеру.
— Но откуда эти деньги?
— Из серебряных и золотых рудников со всего света. У нее вертелась на языке тысяча вопросов, но он прижал палец к губам.
— Не смотри на них так пристально, а то они исчезнут, как сказочные сокровища.
Серена подумала, что таким, наверное, и бывает счастье. Она была счастлива в это мгновение, но пристального внимания это счастье не выдержало бы.
— Какая странная вещь — деньги, — размышляла женщина вслух, пока они шли дальше. — Важная и… все же глупая. В конце концов банкноты всего лишь бумага. Они ничего не стоят.
— Слова тоже ничего не стоят, если не подкреплены твердой верой.
Эта фраза застряла у нее в голове и не давала покоя всю дорогу до улицы Хертфорд. Серена и хотела бы проигнорировать услышанный намек и прильнуть к своему хрупкому счастью, но не в ее правилах было притворяться слепой и глухой.
Когда они остались наедине, она отважилась:
— Вы сомневаетесь в моей верности, Френсис?
Он хмуро взглянул на нее, но ответил честно:
— Я не знаю. Ты все время что-то скрываешь от меня.
— Но мы женаты всего два дня, — возразила Серена. — И до этого практически не знали друг друга.
— Да.
Но настороженность не исчезла.
Серена прямо физически ощутила, как куда-то испарилось счастье. Она взмолилась об отдыхе и отправилась ненадолго прилечь, надеясь, что он придет и позволит вручить ему единственный дар, который она могла предложить.
Но он не пришел, и она с огорчением поняла, что он никогда не посмеет нарушить ее покой, если она пожаловалась на усталость. Он был джентльменом до кончиков ногтей. Джентльменом, нежным мужчиной, размышляла она. Это же настоящее сокровище. Все было так сложно, так отличалось от всего, к чему она привыкла.
Жизнь стала бы намного проще, если бы ее муж был менее добр и чувствителен, но разве можно жалеть, что он именно таков?
Когда они собрались вместе на ужин, Арабелла заявила, что покидает их дом на улице Хертфорд и перебирается к давнишней подруге Мод до конца визита в Лондон.