Счастье сверху
Шрифт:
– Ты, как мальчишка, ей Богу, – пожурила я его, когда он в очередной раз застонал и начал жаловаться, что ему чуточку больно.
– Зато больше ни один гад не посмеет тебя обидеть, ни словом, ни делом.
– Что? – выронив вату из рук, округлила я глаза.
– Сашка, – поднимаясь со своего места, промолвил Влад, положив руки на мои плечи. – Ни один подонок больше не заставит тебя плакать.
– Где ты был, Громов? – процедила я сквозь зубы.
– Немного поговорил с твоим бывшим! – усмехнулся Влад.
– Заметно. Ну, вот зачем тебе это надо, не наигрался в детстве в войнушку? – сбросила я его ладони со своих плеч, отступая назад. – Кто тебя просил лезть?
– То есть я еще и виноват? – рассмеялся он, дернув
– А ты сам, как считаешь? Ах, ну да, наверное, думал, что я повисну на твоей шее в знак благодарности или, что там еще делают дамочки в подобных ситуациях. Влад, ты забываешься, – качнула я разочарованно головой, – никто тебя не просил совать свой нос не в свои дела. Хотя, конечно, есть и моя вина! Не стоило сначала садиться к тебе в машину, затем соглашаться на работу, и, в конце концов, пускать на ночь к себе домой.
Громов сдвинул брови к переносице, почесав подбородок, он смотрел сурово, словно каждое мое слово било его наотмашь. А я действительно не понимала, какого дьявола он лезет в мою жизнь. Мне по горло достаточно было Мишки и всей этой никчемной ситуации, в которой я почувствовала себя полным дерьмом, и сейчас вторжение Влада в мои дела воспринимала, как плевок в душу. Он мне никто, просто парень, просто сосед, но с таким упорством пытался присутствовать в каждом моем новом дне, что это вызывало приступы изжоги. И главное я не понимала, как донести до него информацию, что мне настолько хреново внутри, что он своими поступками лишь все усугубляет.
– Извини, – развернулся он, уставившись в окно. Произнес так холодно, словно отвесил пощечину, мурашки пробежали по спине, и лучшее, что мы должны были сделать в этот миг – это попрощаться. Но вместо того, чтобы выйти, прикрыв за собой дверь, я сделала шаг к нему.
Практически уткнувшись носом в его широкую спину, вздохнула, ощущая, как магнит внутри безудержно тянется своим полюсом, и медленно произнесла, надеясь, что Влад все поймет правильно.
– Я лишь хочу донести до тебя, что мне и так непросто сейчас. И если на моем лице сияет улыбка, то это не означает, что внутри мне также весело, может на самом деле там, – прикоснулась я к своему сердцу, – корчусь от боли. Ночами бью ногами кровать, чтобы не провалиться в кошмар, где меня раз за разом бросают у алтаря. Пойми, я тебя ведь совсем не знаю, но ты становишься частью моей жизни. Своим поведением, то провоцируешь меня, то заставляешь жалеть о своих словах.
Громов слушал молча, ни разу не прервал, даже не повернулся. Я созерцала его спину, видела, как пульсировала венка на виске, и чувствовала себя неблагодарной скотиной.
В кабинете повисло молчание, а мы все так и стояли, словно шахматные фигуры на доске. В какой-то момент Влад медленно развернулся, и мне ничего не оставалось, как поднять на него взгляд. Столько всего хотелось высказать, выговориться, выплюнуть всю боль, что разъедала душу, но я решила, что на сегодня хватит. Он и так являлся потерпевшим, судя по его внешнему виду, и добивать парня, вываливая на него поток мыслей, явно будет лишним.
Громов медленно поднес ладонь и коснулся пальцами моей щеки, в неконтролируемом порыве я прижалась к его руке, ощущая тепло кожи. Прикрыла веки, на миг, растворившись в чужой нежности, позволяя себе побыть хоть секунду, но слабой. Противоречила своим словам на всю тысячу процентов, но иначе не могла. Объективно следовало признать, что он умел притянуть и дело обстояло не в обаянии, какие-то импульсы пробежали по моему телу, заставляя расслабиться. А в следующее мгновение я ощутила прикосновение к своим губам. Медленно, даже мучительно-тягуче он, словно смаковал каждое движение. Сквозь бурелом сомнений и раздумий, я никак не позволяла проникнуть глубже, но с каждым прикосновением мои границы становились все меньше, пока совсем не исчезли.
Проведя рукой по его шее, я прижалась крепче к нему, позволяя себя целовать, разрешая своему телу откликнуться на немой призыв. Язык Влада беззастенчиво проникал в мой рот, даря наслаждение, кажется, я даже издала стон удовольствия, продолжая в глубине души бороться со своим альтер-эго, которое требовало немедленно прекратить это безобразие, пока у меня еще есть шанс избежать его плена.
Руки Громова скользили по моей спине, опускаясь все ниже, а я никак не могла прервать наш поцелуй. А ведь всего лишь пару часов назад предавалась фантазиям, как ловко посылаю этого выскочку куда подальше. На деле же мне и шевелиться не хотелось, так было приятно тонуть в его объятиях, дарить тепло и ласку. Он осторожно коснулся моих бедер, слегка сжимая, и тут же юбка поползла вверх. Отголоски сознания доносились до меня, приказывая бежать, остановиться пока дело не запахло керосином, но как… Как найти в себе силы оторваться от него, когда Влад так умело приковал мое тело к себе? С каждым его поцелуем, с каждым движением рук я все больше и больше прорастала в него. Оторвавшись от моего рта, он начал ласкать шею, продолжая убаюкивать своей заботой. Поцелуи сменялись укусами, которые тут же он зализывал, возбуждая меня и возбуждаясь сам. Я плотнее прижалась к его бедрам, откидывая назад голову, предоставляя доступ к телу. Контроль был потерян над разумом, над телом, над душой. Она, подгоняемая невидимым потоком, так стремилась к нему, будто почувствовав, найдя в нем того, кто был ей необходим. Близкий и родной на каком-то кармическом уровне, Громов совпадал со мной, как недостающий кусок пазла.
– Саша, – прошептал он мне на ушко, прерывисто дыша, – мне сложно себя контролировать, когда ты рядом.
– Молчи, Громов, пожалуйста, – также полушепотом ответила я, прижимаясь губами к его щеке, вдыхая аромат мужчины, растворяясь в нем, как сахар в горячем чае.
– Хочу тебя, так хочу, аж зубы сводит…
– Но? – усмехнулась, продолжая виснуть на Владе.
– Ты ж потом возненавидишь и меня и себя, – хмыкнул он в досаде.
Его глаза были затуманены желанием, я отчетливо ощущала импульсы, что исходили от нас обоих. Чувствовала бедром его член, понимая, что Влад готов сорваться в любой момент, и никак не могла унять свое сердцебиение. Я так близко подошла к точке невозврата, смирилась с тем, что теряю голову от его прикосновений и сейчас готова была вцепиться в Громова лишь бы он не думал останавливаться. Необъяснимо, но разворот на сто восемьдесят градусов для меня приравнивался к обнулению всего, к возвращению на исходники, и я сомневалась, что смогу подпустить еще раз Влада так близко.
– К чему тогда все это, босс? – вскинула я бровь, поправляя одежду. – Хотел проверить меня на прочность? Ткнуть лицом, доказывая, что не сильно отличаюсь от тех, кто готов был раздвинуть перед тобой ноги в первый день? Отлично, Влад, ты доказал мне, могу теперь я заняться работой?
– Саша, – дернул он мне за руку, притягивая к себе. – Почему ты так реагируешь и все время пытаешься упрекнуть меня в том, что я даже не собирался делать? Если ты горишь от желания, чтобы я трахнул тебя в своем кабинете, что ж раздевайся! – прошипел он, обдав меня холодным взглядом, похожим на сталь клинка, и принялся расстёгивать ремень на брюках.
Я переводила взгляд с его губ на руки, и слезы тонкими струйками текли по лицу. Неужели у меня получилось так низко опуститься, что мужчина согласен на секс только ради того, чтобы отвязаться от меня? Стыд сжигал душу, заставляя трястись, как при ознобе. Хотелось провалиться куда подальше, сгинуть, сгореть, лишь бы не видеть Громова, не ощущать себя так нелепо, я будто пыталась влезть в чужой костюм, который явно был мне не по размеру.
Влад отбросил меж тем ремень в сторону и поднял на меня глаза. Жалость, вот что было в его взоре, я напоминала забавную зверюшку, которую выбросили на помойку, а сердобольный дядя решил подобрать, не думая о последствиях.