Счастье в декларацию не вносим

Снежинская Катерина

Обиделся, видимо.

***

–…а когда вы ушли, мы решили успокоиться, поговорить, в общем, чаю попить. То есть, это Джастин предложил, а остальные согласились. Короче, сели мы, значит.

Аниэра тащила слова, как сапог из болота, умудрившись растянуть рассказ о том, как «они сели попить чаю» уже минуты на две.

– Я спросил, как вы очутились здесь! – рявкнул сеидхе, никогда не отличавшийся терпением, а теперь и вовсе балансирующий на самом краю и без того тонкой грани.

– Не кричи на девочку, – приказала

фея, – она не виновата, что ты оказался в кутузке.

– Меня интересует, почему ты, а не я сижу в камере!

– Будь последовательным, сын. Ты тоже в камере.

– Так что потом-то случилось? – негромко спросила Эль под родственное выяснение отношений.

– Да, понимаешь, оказалось, что эта нира а’Дагд азартна, как последний демон, – также тихо ответила вампирша. – Ну, слово за слово… Короче, поспорили мы. Если продует, то свалит на все четыре и на таможне больше не покажется. Если она меня обыграет, то ты «безопаснику» от ворот поворот даёшь.

– Чего? – от возмущения Эль даже о конспирации позабыла.

На её счастье, семейство а’Дагдов было занято внутренними конфликтами.

– Да ничего, – огрызнулась из-за стены вампирша. – Когда это и кому я в «двадцать одно» проигрывала?

– Понятия не имею, я вообще не знала, что ты играешь.

– Вот именно, а избавляться от заботливых мамочек надо быстро, эффективно и с гарантией – это я тебе как специалист говорю. Дальше будешь слушать или нет? – Таможенница кивнула, будто Аниэра её видеть могла, но подруга всё правильно поняла. – В общем, поехали мы к Крысу. Нет, сначала-то я хотела в приличное заведение отправиться, как-никак целая нира. Вот только оказалось, что её ни в один нормальный игральный дом не пускают!

– Почему? – опешила Эль.

– Ну, она там что-то буровила про жуликов, – вампирша прыснула, не очень успешно замаскировав смех кашлем. – Но я так поняла, что наша благовоспитанная дама успела везде накуролесить. Потому и пришлось её к Крысу тащить.

– Я так понимаю, местечко ещё то…

– Правильно понимаешь. Ладно, приехали, колоду распечатали. Подруга, ты бы её видела! Как только фишки в лапки взяла, так забыла, зачем туда вообще явилась. За полчаса одного до подштанников раздела, сотню золотых с него сняла, как с куста. Ко мне даже Крыс подкатил, мол, накой я каталу[3] приволокла.

– И он решил ниру вытурить? – догадалась Эль.

– Держи карман шире! – фыркнула Аниэра. – Когда большая игра затевается, хозяину только в прибыль. Я встряла. Ну в самом-то деле, не торчать же там до ночи. В общем, начали мы с ней один на один играть.

– Боюсь спросить, чем игра закончилась, – хмуро буркнула таможенница.

– А ты смелее будь. Ничем она не закончилась. Отыграла я у феечки ту самую сотню, да ещё монет пятьдесят сверху и колечко в придачу, она и взвилась, заявила, что я с Крысом сговорилась.

– И ты полезла доказывать свою честность, – совсем уж мрачно предположила Эль.

– Сейчас! Это она меня зонтиком огрела. А потом отдубасила Крыса и его громил, столы перевернула, бар в осколки разнесла. Ты бы видела эту картину! Сам-то хозяин в подсобке спрятался, а вышибал не пустил, забаррикадировался. Те дёру дали. Представляешь: несутся по улице два дуболома, а за ними, с воплями, наша нира а’Дагд. Одной рукой юбки держит, другой зонтиком размахивает и…

Аниэра не выдержала – загоготала в голос.

– Кра-со-та, – по слогам выговорил «безопасник», впрочем, вроде бы, не слишком-то и удивлённый.

– Они в наглую мухлевали, – с достоинством сообщила фея. – А за такое канделябрами по физиономии бьют. И никто не посмеет сказать, будто это несправедливо. Я попыталась донести это до полицейских, которые хотели меня удержать. Совершенно не понято за что, кстати говоря.

– С помощью зонтика доносили? – спросила Эль, прокашлявшись – сыро в тюрьме, бронхит так и лип.

И нет, смех тут был совершенно ни при чём, вампирша сама по себе хохотала, о своём.

– А что по-вашему ещё остаётся слабой женщине? – поинтересовалась нира. – На силу необходимо отвечать с позиции силы. А если её нет, то сгодится и зонтик.

– С впаянной в рукоять свинчаткой, – сдал с потрохами матушку нежный сын. – Бар зачем разнесла?

– Перенервничала, – холодно пояснила фея. – Кстати, не забудь расплатиться. Не люблю оставаться в долгу. – Сеидхе кивнул, будто ему не впервой маменькины погромы финансировать. – И с этой милой девочкой тоже. Её выигрыш, естественно, забрали доблестные защитники правопорядка.

– Н-не весь, – икнув, отозвалась из-за стены «милая девочка», – десяток монет я в сапог сунула.

И Аниэра опять заржала жизнерадостной молодой кобылицей.

– Умница, – умилилась нира. – Мальчик мой, очень рекомендую обратить внимание на…

– Мама! – повысил голос а’Дагд.

– Эй, кто тут Данери будет? – рявкнули в коридоре. – А ну выходь!

– Я Данери, – пискнула мигом перетрусившая Эль, – только выйти не могу, тут заперто.

– Вот возись вечно с такими, – проворчал толстый охранник, позвякивая ключами, – пакостят и пакостят! А их то впускай, то выпускай, да ещё не пожравши. Куда такое годится?

Эль бухтение полицейского не слышала, она на сеидхе смотрела, а тот на девушку. Вроде бы «безопасник» что-то сказать хотел, но не стал, снова на топчане разлёгся. Наверное, потому – от его равнодушия и безучастности – таможеннице происходящее разом неинтересно стало. Ну ведут куда-то и ведут: лестницы, коридоры, двери – подумаешь!

Вот почему промолчал – это важно. Почему даже банального: «Всё будет хорошо!» – не сказал? Матери постеснялся? Побоялся? Или а’Дагду просто всё равно, что с ней, Эль, там дальше будет?