Счастье вдруг, или История маленького дракона
Шрифт:
— Мм-м… а что в сундуке? — В голосе «солнышка» появились томные нотки, и меня слегка передёрнуло.
— Дневники моего прадеда и кортик.
— О!..
Кажется, блондя ещё что-то спросить хотела, но Дантосу стало не до неё. Просто один карликовый дракон, не выдержав долгого ожидания, плюнул на воспитание и боднул светлость в бедро.
— Ай! — воскликнул Дантос. — Астра!
Я дружелюбно вильнула хвостом, а герцог…
— Зараза… — процедила светлость, потирая бедро. Ну да,
— Ву-у-у! — протестующе воскликнула я, снова хвостиком вильнула.
Герцог внимания не обратил, просто вернулся к завтраку.
Не поняла… Это что за жмотство? Гномы в роду были?
Обиженно плюхнулась на попу, мазнула взглядом по пустому блюдцу и уставилась на блондинистого скрягу.
Сидим. В столовой. Втроём.
Эти двое жрут! Причём Жанетт ещё успевает щебетать о каких-то глупостях, а светлость — светлость жрёт молча. Уплетает завтрак и не давится, и это несмотря на то, что рядом сижу маленькая, голодная и предельно несчастная я!
Тоже молчу. Гляжу пристально, с укором. Но взгляды не помогают. Видимо, у кого-то не только гномы в роду были, но и носороги — шкура непробиваемая. И это при том, что… что… я такая маленькая, такая худенькая, такая… я же в цирковой труппе семь лет! А это считай в рабстве! Ни дома, ни семьи, ошейник, поводок… И меня никто-никто не любил. Никто-никто не баловал. Да я самый несчастный дракон во всём мире. Я… я…
— Астра, прекращай, — бросил Дантос, перебив очередную трель Жанетт. — Больше не дам. Слипнется.
Не слипнется. Я те честно говорю. Более того, гарантирую!
— А я сказал, слипнется, — точно прочитав мои мысли, заявил Дантос.
«А я сказала — нет!»
— Астра, отлепись. — Ни тени раздражения в голосе, но… кто-то точно злится.
Отлеплюсь с удовольствием, только тортик отдай.
— Слушай… — Вот теперь блондинчик изволил оторвать взгляд от тарелки и взглянуть на маленькую красивую меня. — Слушай, ну ты достала!
И хотя я совсем-совсем не собиралась клянчить и унижаться…
— Ву-у-у…
Светлость закатила глаза и шумно вздохнула, а я… Ну я же такая маленькая! Я целых семь лет ни одного тортика не видела! За всё это время всего лишь дважды сладкое ела! Один раз леденец на палочке у зазевавшегося пацана умыкнула, а второй раз меня какая-то девчонка сахарной ватой угостила. И всё!
— Солнышко, ты торт будешь? — спросил Дантос раздражённо.
Вот будь на месте «солнышка» я, я бы сказала категоричное «нет!». А что ответила эта мымра?!
— Конечно, буду, — и голос такой ласковый-ласковый.
— Прости, Астра. Не судьба.
Что-о-о?!
Я возмущённо вскочила на все четыре, дёрнула хвостом, крыльями повела.
— Астра, сидеть! — скомандовал гад титулованный.
Что-о-о?!
Поединок взглядов длился с минуту. В конце концов герцог… в общем, он едва не плюнул на начищенный паркет и бросил, правда уже не мне:
— Жанетт, прости, но она не отстанет.
С этими словами светлость подхватила ещё одно блюдце, переложила на него кусочек торта — точно для Жанетт, а большое блюдо оказалось на полу. Аккурат перед моей мордой.
— Но Дантос! — воскликнуло «солнышко».
Герцог комментировать ситуацию отказался.
Он поступил умней. Обиженно пыхтящей Жанетт было сказано:
— Дорогая, ночью ты упоминала о каком-то колье?
Дамочка шумно вздохнула, а я… я не отвлекалась. Я ела торт! Вкуснючий, шоколадный, с ванильным кремом… И вообще не собиралась прислушиваться, но так уж вышло, что не услышать не могла.
— О, Дантос! То колье просто великолепно, но, знаешь, мне сейчас куда интересней взглянуть на кортик.
И вновь блондинчик проявил мудрость. Он не стал спорить с обиженной женщиной, не стал уточнять. Просто поднялся, улыбнулся и, сообщив, что сейчас вернётся, вышел из столовой.
Едва шаги Дантоса стихли, я… отвлеклась от тортика и насторожилась. Сказать по правде, ждала гадости. Просто от Жанетт такой злобой повеяло, что драконье чутьё буквально взбесилось. Я даже приготовилась защищаться, но…
— Ну наконец-то! — выдохнуло «солнышко». Причём так тихо, что даже я с трудом расслышала.
Следом раздался тихий «чпок», и в столовой запахло кориандром. И ладно бы просто кориандр, но драконий нюх уловил ещё и нотку полыни, и не менее горький аромат велкорты — мелкой, жутко неприятной болотной травки, которая является обязательным компонентом приворотных снадобий.
Я сперва не поверила, а потом подняла голову, чтобы увидеть, как перегнувшаяся через стол Жанетт добавляет несколько капель снадобья в чашку светлости.
— Ну наконец-то! — повторила дамочка. — Полтора года под этим уродом… Всё. Ещё пару ночей и всё.
Но на этом «солнышко с арбузиками» не успокоилось — оно сжало в кулаке кулон с большим голубым агатом и прошептало:
— Кажется, нашла!
Глава 4
Это было так странно, так необычно… Вот входит светлость — статная, широкоплечая, с холёной, но исключительно мужской мордашкой. То есть никакой слащавости, присущей модникам. Никакой надменности — непременного атрибута подавляющего большинства людей его положения. Никакой злобы или брезгливости. Просто мужчина. Симпатичный, ухоженный, взвешенный.