Счастье

Олег МАЛАХОВ и Андрей ВАСИЛЕНКО

СЧАСТЬЕ

– Мама, я кушать хочу, - капризно сказал мальчик, вытирая кулаком соплю, которая уже минут пять целенаправленно прокладывала себе путь на свободу. Совсем недавно он у меня на глазах сьел порядка шести вареных яиц.

– Сейчас, мой сладкий...
– моментально засуетилась женщина. Мать и сын были под стать друг другу - две свиноподобные горы мяса и жира. А я ведь всегда с отвращением смотрел на людей подобной комплекции.

Может быть, конечно, это неправильный подход к делу, но такой уж у меня характер.

Пришлось открыть глаза и сказать, что есть мне сейчас совсем не хочется. Однако отставать от меня явно не собирались.

– Тогда давайте выпьем вместе, - предложила женщина, - Праздник все-таки... Девятое мая... А вы - ветеран.

– Я не пью, - мой голос звучал вполне буднично, хотя скрывать неприязнь становилось все сложнее.

– Здоровье не позволяет?
– сочувственно спросила женщина. Ее маленькие, заплывшие жиром глазки, смотрели на меня с таким удивлением, как будто отказ от спиртного является чем-то из ряда вон выходящим.

– Не пью и все, - пояснил я, - Никогда не увлекался.

– Так я ж тоже не пью, - оправдываясь, произнесла толстуха, - По праздникам только... Мы к матери моей едем. В Москву... Она у меня тоже ветеранка. Решили праздник вместе отметить... Она внучка уже год не видела. Хоть посмотрит...
– мать с любовью взглянула на сына, который уминал седьмое яйцо. Мальчик радостно заулыбался и несколько крошек упали на пол. Я почувствовал, что меня сейчас стошнит.

– Петенька бабушку так любит, - продолжила женщина, а затем спросила сына, - Петя, ты бабушку любишь?

– Угу, - промычал мальчик и спросил в свою очередь, - Мам, а можно еще яичко?

– Конечно, мой сладкий, - ответила женщина. Я понял, что оставаться в купе было для меня чревато - могло и вырвать. Поэтому выход был один - испариться. Что я и сделал. В коридоре первым делом меня потянуло к открытому окну. Поезд проезжал маленький подмосковный городок. Обожаю небольшие городки - сам родился и вырос в таком. И потом, после войны, по иронии судьбы, практически пятьдесят лет прожил в провинции. Большие города никогда не были моей стихией. Гораздо проще, приятнее, лучше жить в таком месте, где все друг друга знают, где нет лишней суеты, где жизнь движется медленно и равномерно. Дети меня не понимают. Им-то, конечно, именно большой город по душе. Вот и получилось так, что жена умерла, а сын с дочкой разьехались кто куда. Сын в Новосибирске, дочь в Ленинграде. Обоим, по-моему, самим до себя.

Каждый раз, когда смотрю по телевизору рекламу-напоминание "Они выросли и забыли своих родителей", примеряю ее к своей одинокой жизни. Хотя одному как-то легче. Ответственности за семью нет. Смог бы я, к примеру, уговорить жену и детей сьездить на праздники в Москву, чтобы хоть раз взглянуть на столицу?

Естественно, нет. А самого себя уговаривать проще.
– Не помешаю?
– голос раздался прямо сзади меня. От неожиданности я вздрогнул и резко обернулся. Взгляд упал на парадный мундир со множеством орденов. Говоривший был таким же старичком-ветераном, как и я.

Только мне даже ради праздника не пришло в голову нацепить на себя столько побрякушек. Мой гражданский костюм украшал всего один орден.
– Нет, - ответил я.
– Ну и ладненько, - новый собеседник улыбнулся, - Тогда я с вами постою. Погода-то какая...

– Хорошая погода, - я согласился, хотя, откровенно говоря, солнце никогда не любил.

– В Москву едете?
– задал ветеран второй вопрос.

– Да.

– На столицу посмотреть?.. Это правильно. И я туда же... Участник парада ветеранов на Красной площади.

– Не знал, что еще и парад ветеранов будет.

– В этот раз будет...
– собеседник снова улыбнулся, - Пятьдесят лет с конца войны все-таки.

– А кажется, что все это было совсем недавно, - я внимательно посмотрел старику прямо в глаза. И увидел в его взгляде единомышленника.

– Да, - произнес он, опустив голову, - Тут вы правы. Война всегда будет с нами... Только зачем в такой день вспоминать об этом?
– Мы - живые памятники эпохи. И должны хранить память даже о самых ужасных вещах того времени. Хорошо сказано... Вы, часом, не писатель?

– Ни в коем случае, - сказал я, - Просто говорю, что думаю.

– Простите, а за что вы орден получили?
– старик чувствовал себя явно не в своей тарелке - это выдавало выражение его лица.

– Ну, не каждый, кто воевал, имел право на орден, а получили в итоге я да вы, - таков был мой ответ.

– Точно так, - собеседник засмеялся и обстановка значительно разрядилась.

– С кем-нибудь путешествуете или в одиночку едете?
– поинтересовался я.

– Один, - старик махнул рукой, - Жены у меня нет. Умерла... А дети погибли в автокатастрофе три года назад.

– Простите, - теперь уже неловко было мне. Однако, старик в очередной раз улыбнулся и сказал:

– Да ничего. Что в этом такого?.. Лучше давайте представимся друг другу. А то как-то не очень хорошо получается... Владислав Георгиевич, - собеседник протянул мне руку. Я, не колебаясь, ее пожал, произнося свое имя. Впервые за много лет мне показалось, что я нашел родственную душу. Мне почти все нравилось в новом знакомом. К тому же, судя по всему, и он воспринимал мир через призму собственного одиночества.

Только его одиночество представлялось мне еще более страшным, нежели мое. В общем, мне первым пришло в голову сказать:

– Хотите составить мне компанию? Сначала сходим на парад, а потом можно будет погулять по Москве. Ответом был радостный кивок седой головы и фраза, которая моментально запала в мою душу:

– Все равно же одни едем. А вместе не так скучно будет.

– У вас друзья-однополчане остались?
– спросил я.

– Никого. Возраст у всех за восемьдесят, многие умерли, со многими я связь потерял.
– Да уж. Нас остается все меньше и меньше...