Счастливая семья (сборник)
Шрифт:
– Три дэйз финита? – спросила домработница, как будто речь шла о конце света через три дня.
– Ноу, – отрезала мама.
Домработница не знала, что и думать. Ее было жалко. Она, наверное, ожидала увидеть совсем других гостей, а снова наткнулась на нас. Финита чуть не плакала. Она даже закрыла дверь и снова ее открыла, ожидая, наверное, что мы испаримся. И повторила этот трюк трижды. Но мы не исчезали.
Мама тоже не ожидала увидеть Финиту, поскольку втайне рассчитывала на другую домработницу. Но, видимо, Финита монополизировала бизнес и отвечала за все дома в округе.
Домработница начала причитать и быстро-быстро что-то говорить. Мы ничего не могли понять.
– Она говорит, что теперь не может понять
Но Финита продолжала возмущаться. Я разобрал только «капут», «агиос (святой) Спиридон» и «маньяна».
Как и следовало ожидать, жить в разных домах оказалось неудобно, и мама продолжала страдать от бессонницы. До этого она заставила нас с папой перетащить тумбочки из дома в дом, поменяться подушками и мебелью, которая стояла на террасе. Часть продуктов осталась в нашем доме, и маме с утра приходилось бегать туда-сюда, чтобы приготовить яичницу. Папа сидел у нас в кресле и отказывался идти в свой дом. Таким образом, в доме, который был рассчитан на двоих, жили пятеро. А мама возмущалась, почему ее все бросили, и теперь она страдает не от шума, а от одиночества. На нее потолок, видишь ли, давит. До этого ничего не давило. А тут вдруг задавило.
А еще они поругались. Папа, пользуясь тем, что мы жили в другом помещении, выставлял кондиционер в «своем» доме на 18 градусов. Ему очень нравилась именно такая температура. Мама ворвалась к нам, забрала плед, который тетя Наташа «ныкнула» из прежнего дома, и убежала назад. Чтобы согреться, мама выходила в пледе на улицу, где стойко держалась температура плюс тридцать, и отогревалась. Потом ныряла назад, в дом. Папа отказывался делать температуру выше, поскольку до этого мама шантажировала его нами, детьми, которые непременно должны заболеть, а сейчас было некем. И папа наслаждался прохладой, а мама стояла на веранде в теплом кардигане тети Наташи (который та брала всегда и везде, даже я его помню с ее прошлого приезда), шерстяных носках дяди Бори (тетя Наташа считала, что без шерстяных носков дядя Боря не проживет) и пледе и не могла согреться. Папа же строго следил за тем, чтобы температура в доме не поднималась ни на градус.
– Мне в холоде лучше работается, – говорил он.
– Ты же в отпуске! – возмущалась мама и пыталась найти компромисс.
– Дверь! – кричал папа, стоило маме тайком приоткрыть входную дверь, чтобы впустить теплый воздух с улицы.
Мама закрывала дверь и открывала раскаленные солнцем ставни окон, устраивая сквозняк.
– Дверь! – снова кричал папа, поскольку от сквозняка входная дверь хлопала так, что даже йоги на своей поляне вздрагивали.
Вот и они от нас начали шарахаться. Что уж говорить о Фините и Алексисе. Финита никак не могла понять, сколько времени мы проживем здесь. А Алексис не знал, куда ему доставлять рыбу. Буквально сегодня он привез рыбу и не смог зайти в наш старый дом – дверь оказалась закрыта. Алексис спешил по остальным заказам, но смог доехать только до перекрестка. Там уже стояла мама, естественно, в ночной рубашке, растрепанная, в папиных шлепках и с Симиной сумкой с жирафиком, в которую она сунула деньги. Мама остановила не только Алексиса, но и еще две машины. И рыбаку пришлось оправдываться, как школьнику за свое поведение. Неужели он не мог спросить у соседей, куда мы переехали? Да ведь все знают! И как он вообще посмел оставить маму – мать семейства – без рыбы! Да! Как он не подумал о детях, которым нужна рыба на обед, иначе они не получат кальций, витамины и здоровое питание? Алексис клятвенно пообещал маме искать ее по всей деревне, пока не найдет. Так мы прожили два дня.
Папа по собственной инициативе написал письмо Эмме, где уже безо всяких реверансов сообщал, что так жить дальше нельзя – наша мама совсем сошла с ума. И он просит, умоляет Эмму о помощи. Вернуть нас в прошлый дом, к йогам, петухам, индюкам. Папа клялся, что больше не потревожит хозяйку ни по какому поводу. Ни за что. Даже если дом рухнет. И это будет последний наш переезд, чего бы это ему ни стоило.
Эмма не могла не согласиться. Она очень симпатизировала нашему папе, но и маму, которая так ценила тишину и порядок, тихих соседей и график уборок, понимала, как никто. Поэтому хозяйка опять пошла нам навстречу. Мы переехали не в прошлый дом, а в тот, который стоял по соседству. Буквально через забор. Но двор и терраса смотрели не на йогов, а выходили в сад с кустами роз. Мама была счастлива. В обмен на любезность мама пообещала сварить для Эммы варенье из розовых лепестков. Но хозяйка написала, что ни секунды не сомневается в маминых талантах и очень признательна за заботу, но выражала осторожное сомнение, что сможет есть варенье из любимых роз ее супруга. И любезно отказывалась от столь щедрого подарка.
На следующий день у нас на террасе появился пакет с инжиром, кабачками и черешней. К пакету прилагалась записка от хозяйки – пусть мама варит варенье из инжира, наслаждается кабачками с личного огорода мужа Эммы и лакомится черешней с дерева, которое ее муж собственноручно посадил в день их свадьбы. Только пусть не трогает розы, ведь они так много значат для ее мужа. Эмма еще раз выражала уверенность в исключительных талантах мамы по приготовлению варенья. Мама немного обиделась, но быстро отошла – пошла варить кабачковую икру.
Мы же в очередной раз раскладывали вещи и обустраивались в новом доме. Благодаря тете Наташе у нас уже все было под рукой (надо ли говорить, что из того, временного дома она перетащила столик и два садовых кресла, которые ей показались очень удобными). У нас был прекрасный нож, отличный телевизор, и все остальное, что могла поменять, унести, переставить тетя Наташа, было тоже весьма неплохим.
Ночь на новом месте выдалась беспокойной. Вечером тетя Наташа зачем-то рассказала Симе про примету: «Сплю на новом месте – приснись жених невесте», – и пообещала, что ей приснится прекрасный принц. Только это заставило мою сестру угомониться. Судя по тому, что Сима встала злая уже с утра, принц ей точно не приснился. А кто приснился, она не помнила. Пока тетя Наташа рисовала Симе принцев, чтобы хоть как-то исправить ее настроение, проснулась мама. Она заявила, что сегодня вообще не сомкнула глаз – матрасы неудобные, подушки жесткие и вообще – все не так.
– Ну, давай перенесем матрасы, – предложила тетя Наташа.
– Как?
– У меня ключи остались.
В этот момент папа включил компьютер и получил письмо от Эммы, которая интересовалась, не забрали ли мы случайно, по ошибке, ключи от всех предыдущих домов. Естественно, забрали.
– А кому я должна была ключи сдавать? – тут же приняла оборонительную позу тетя Наташа. – Не этой же дурынде Фините! Ключи я отдам только в руки хозяйке. А то передашь, а потом крайней останешься, если что пропадет. Нет уж.
– Теть Наташ, ты и так там все забрала, что могла, – сказала мама.
– Я забрала нужное, а не ценное. Нет, ключи верну только хозяйке – Тетя Наташа была непреклонна.
– А она просит положить ключи в доме, на книжную полку, – прочитал папа очередное письмо от хозяйки.
– Вот еще! Заходите, люди добрые, берите что хотите! Грех на себя не возьму! – заявила тетя Наташа.
– Хозяйка спрашивает, как нам будет удобно передать ключи, – прочитал папа новое письмо.
– Скажи ей, что я оставлю ключи под подушкой на кресле, которое на террасе. Где кошка спит. Под кошкой и оставлю.