Счастливчик
Шрифт:
— Какие пузыри? — удивилась мама, высунувшись из окна дома. — Боже мой! Кто это придумал?! Ему же станет плохо! Дорогой, признайся, это твоя затея?
— Не волнуйся, — сказал папа. — Никто ничего не придумывал. Это просто небольшое… недоразумение. Впредь мы будем держать мыло в закрытой мыльнице или использовать шампунь и не оставлять его без присмотра даже на секунду. Это хитрец обвёл нас вокруг пальца.
— Этот хитрец, — сказала мама, — обычный малыш, за которым просто следует следить внимательнее и не оставлять его одного.
— Но мы не виноваты! — сказала Варя.
— Вы никогда не виноваты, —
— Я уверен, что ничего страшного с ним не произойдёт, — сказал папа. — Такими темпами, всё мыло выйдет из него через несколько минут.
— Это не имеет значения, — сказала мама. — Вам следует, быть более ответственными. Какое безобразие, купать малыша втроём и позволить ему проглотить мыло!
Мама сделала сердитое лицо и ребята потупились.
— И, пожалуйста, — продолжила она, — кто-нибудь, протрите бедного Степашку. Он весь в пене!
Степашка к тому моменту действительно уже весь покрылся пузырями, и выглядел очень забавно. Варя протёрла его полотенцем, а потом и Счастливчика, который поднял крик, когда его вытащили из воды, но скоро затих. Мыло действительно показалось ему необычайно вкусным. Только вот пузыри, продолжавшие идти изо рта, ему немного наскучили ему. Он попробовал убежать от них, и даже спрятался под лавкой, но они не отставали и тогда он обречённо лег на траву и принялся страдальчески икать. Стёпа прыгал вокруг него, желая повозиться, но Счастливчик не двигался и только грустно смотрел исподлобья на своего друга, продолжая пускать пузыри. Через пару минут, однако, пузыри стали выходить всё реже и сделались заметно меньше, а потом и вовсе прекратились. Счастливчик облегчённо вздохнул, отряхнулся и, вразвалочку подойдя к папе, обхватил всеми лапами его ногу и полез вверх.
— Ну вот, видите, — сказал папа, помогая малышу подняться. — Всё обошлось. Но мама, как всегда права, нам нужно быть внимательнее. Малыш быстро растёт и только кажется медлительным. На самом же деле, это та ещё хитрюшка! Верно, я говорю, Счастливчик?
Счастливчик, устроившийся на папином плече, лизнул его в нос и что-то промурлыкал.
— Подлиза, — пробормотал папа. — Ладно уж, пойдём, дам вам со Степашкой по морковке.
При слове морковка, Степашка навострил уши и завилял хвостом, а Счастливчик заурчал и обхватил передними лапами папину голову.
— Он понимает! — удивилась Варя.
— Я же говорю вам, — сказал папа. — Этот хитрец гораздо умнее и проворнее чем может показаться. Не удивлюсь, если он скоро будет манипулировать Степашкой.
— Как это, манипулировать? — спросила Варя.
— Ну, например, будет заставлять его приносить ему морковку или делиться едой.
— Ха, — недоверчиво усмехнулся Серёжа. — Стёпа никому не отдаст свою морковку!
— Я бы не был в этом столь уверен, мой юный друг, — сказал папа. — Этот маленький зелёный прохвост ещё покажет себя.
— Всё равно, — не верил мальчик, — ему не удастся обдурить Степашку.
— Я волнуюсь не только за Степашку, — сказал папа.
— А за кого ещё? — удивилась Варя.
— За нас, — ответил он. — Этот загадочный зверёк полон сюрпризов, о которых мы ещё даже не подозреваем.
— Спорим, он не
— Мы не будем спорить, — миролюбиво сказал папа, — но поверьте мне на слово, Счастливчик ещё не раз удивит нас этим летом…
— Ерунда, — сказал Серёжа, хотя сам чувствовал, что папа прав. — Он не может быть умней человека.
— Я и не говорю умней, — ответил папа. — Я говорю хитрее… А ну ка, держи!
Папа вытащил из шкафчика с овощами две мытые морковки, и протянул одну Степашке, а другую, незаметно, спрятал в карман брюк. Степашка радостно схватил своё лакомство и побежал в укромное место, чтобы спокойно его съесть. Счастливчик же, засуетился на папином плече, не понимая, почему его обделили и несколько раз беспокойно заглянул папе в глаза, чтобы удостоверится, что о нём не забыли. Но папа невозмутимо смотрел в сторону, скрести руки на груди. Малыш нетерпеливо пискнул, потянул носом воздух и стал задом спускаться с папиного плеча. Добравшись до пояса. Он уцепился одной лапкой за папин ремень, а другую, под изумлённый возглас Вари, запустил в карман и, выудив оттуда угощение, сполз на землю и принялся с удовольствием хрустеть угощением.
— Тоже мне фокус, — протянул Серёжа, вот если бы он сам её из шкафчика вытащил.
— Скоро научится, — сказал папа. — Он ведь ещё совсем малыш, а уже так много понимает. Нет, попомните мои слова, Счастливчик ещё всех удивит.
Счастливчик тем временем продолжал спокойно грызть свою морковку, оглядывая её перед каждым укусом, точно выискивая более вкусные места. В стороне, под яблоней, не менее чинно ел Степашка, и ребята в шутку спорили, кто из них лучше воспитан и может ужинать вмести с ними, за общим столом. За общим весельем, никто не видел, что всё это время, в густых кустах таволги растущих вдоль забора, прятался крупный рыже-белый кот со сломанным в драке левым ухом. Он внимательно наблюдал за странным зелёным зверьком и его хищные глаза недобро блестели в полумраке. Увидев, что Степашка закончил есть и направляется в его сторону, Матвей, а это был он, пригнулся и, так никем и незамеченный, бесшумно исчез среди зелени.
«В другой раз… — решил он про себя. — Я доберусь до него в другой раз, когда никто не будет мне мешать, и тогда мы посмотрим, кто здесь главный…»
Глава 16
— Все готовы? — спросил папа, полуобернувшись на сиденье своего велосипеда. Его глаза радостно блестели из-под полей своей шляпы.
— Да, — раздался хор голосов. — Готовы.
— Тогда, в путь, — провозгласил он и первым выехал за калитку. — За мной, друзья! Приключения ждут нас! Вперёд!
За ним на своих велосипедах выкатились ребята и мама. Шествие замыкал Степашка, который в самый последний момент, вспомнил про свой мячик, брошенный рядом с сараем, и побежал за ним, едва не опоздав к выходу. Он очень любил пикники, потому что можно было весь день бегать по лесу, рыть норы и нигде не было никаких заборов. К тому же, тайком, ему обязательно доставалось что-нибудь вкусненькое от ребят. А ещё, на багажнике маминого велосипеда была прикреплена специально оборудованная корзинка, в которую его могли посадить, если он уставал и тогда он мог ехать с ветерком, нисколько себя не утруждая.