Счастливчик
Шрифт:
— Земля? Серьезно?
Точь-в-точь как Лэсли. Вот только друг говорил это удивленно, а дядя рвет и мечет. Мечет и рвет. Ну, собственно, как и ожидалось.
Он врывается в нашу кухню с заднего входа, оставив охрану снаружи, и сразу же набрасывается на Морган:
— Ты с ума сошла, женщина?
Это дядюшкин фирменный стиль: когда он взбешен, я для него "мальчик", а Миранда "женщина". В такие моменты мы даже имен не заслуживаем.
Давлю смешок, чтобы не довести дядю, а то еще,
Дядюшка, как всегда, в костюме с иголочки, стрижка — волосок к волоску. В детстве он напоминал мне манекен, уж слишком все у него идеально. Помню, как-то даже подложил ему кнопку на стул, чтобы проверить, живой ли он. О, как Рикардо вопил…
Когда он влетает в дом, мы сидим за кухонным столом. Миранда как раз только что приготовила ужин. А готовит она великолепно — пальчики оближешь. Так что лучше пока не повышать дядюшкин градус кипения, а то не даст доесть.
Мудро помалкиваю, предоставив Морган первой продемонстрировать чудеса усмирения моего злобного родственника.
И она, как всегда, на высоте. Не спеша откладывает в сторону вилку и поднимает глаза на незваного гостя.
— Ужинать будешь? — спрашивает спокойно, будто бы никто только что не орал на нее и не обвинял во всех грехах.
Рикардо замирает. Смотрит в наши тарелки, тянет носом аппетитный запах и ожидаемо сдается.
— Буду, чего уж там.
Все же усмехаюсь и получаю дядюшкин уничижительный взгляд. Морган поднимается со своего места и идет за тарелкой.
Рикардо усаживается на свободный стул во главе стола, расстилает салфетку на коленях, осматривается, будто ищет, к чему бы еще придраться. Но в доме все по-прежнему, хотя дядя давненько не заходил. В последнее время вообще его редко вижу — работа, политика, плюс обида, что я не пошел по его стопам, а подался учиться в ЛЛА.
Наконец, его взгляд останавливается на мне.
— Как Луиза? — интересуюсь, пока он опять не начал вопить и пытаться испортить мою очередную попытку уехать на каникулы.
Луиза — это бессменный дядин секретарь уже пятнадцать лет, а последние десять — у них роман, затяжной и никак не доходящий до чего-то серьезного.
— Работает, — ожидаемо огрызается Рикардо. То, что Луиза для него кто-то больший, чем сотрудница, он никогда не признается. Любит поддерживать имидж бессердечного политика.
— Привет передавай, — нагло улыбаюсь.
Рикардо возмущенно сверкает глазами: то, что у старшего Тайлера тоже есть чувства, тайна за семью печатями.
Морган возвращается с полной тарелкой ароматных спагетти, ставит на стол перед гостем и занимает свое место. Дядя перестает прожигать меня взглядом, пробует угощение, с наслаждением закатывает глаза — это ему не опостылевшая ресторанная еда. Надо бы посоветовать Морган поделиться с Луизой парой рецептов.
Так молча и доедаем свои порции. Когда тарелка опустошена, Рикардо откидывается на спинку стула и устремляет на Морган убийственный взгляд:
— Ты, правда, решила отпустить его на Землю?
План сработал — на сытый желудок дядя по крайней мере не кричит.
Миранда выдерживает взгляд, отбивает своим.
— А почему бы и нет?
Обожаю Морган. Со стороны выглядит так, будто это ее решение. И это не она несколько дней назад готова была встать грудью в проходе, чтобы не пустить меня в опасное, по ее мнению, путешествие.
— Потому что это Земля, — отчеканивает дядя. — Оплот самомнения и ненависти к инопланетникам.
— Время идет, — возражает Миранда, — времена меняются.
— Сказки мне не рассказывай, — скрипит зубами Рикардо. — Я не хочу потерять племянника.
Звучит так, будто я собрался на войну.
— Да кому я там нужен? — вмешиваюсь. — Дедушка уверяет, что предубеждение по отношению к лондорцам давно в прошлом.
Дядя пораженно моргает.
— Дедушка? — переспрашивает. Поворачивается к Морган, ища подтверждения, что не ослышался.
Миранда пожимает плечами, мол, не к ней вопрос.
Рикардо несколько секунд переводит взгляд с меня на нее и обратно. Повторяю жест приемной матери. Дедушка и дедушка, и почему всем так важно, как я зову родителей Морган?
Повисает молчание.
— Только если я отправлю с тобой охрану, — выдает в итоге дядя, сдавая позиции, так как остался в меньшинстве.
Очень смешно. А еще можно надеть скафандр и не снимать его все время пребывания на планете — вдруг земная пылинка упадет.
— Твою вооруженную охрану никто не пропустит, — напоминаю. — Не дрейфь, ничего со мной не будет.
Дядя снова поворачивается к Морган, ища поддержки. Но опять не находит. Сегодня явно мой день.
— Рикардо, — терпеливо произносит Миранда, — я тоже была от этой идеи не в восторге, но Лаки уже взрослый. Мы не можем опекать его всю жизнь. Вспомни Александра. Разве его мог кто-то остановить, когда что-то приходило ему в голову?
Упоминание о погибшем брате попадает в цель. Рикардо опускает глаза, потом снова поднимает и на этот раз смотрит на меня. Я очень похож на отца, который умер, не дожив и до тридцати. Честно говоря, я вообще его копия, только у меня светлые волосы и глаза — наследство от бросившей меня в младенчестве матери.
Да уж, пожалуй, Лэсли прав, по трагедиям моей семьи, и правда, можно писать не одну курсовую работу.
Мне не по себе. Когда дядя кричит, это ничего, и даже весело. А когда он смотрит на меня, видит папу, и у него на лице читается чувство вины, — хуже некуда.
Закатываю глаза.
— Давайте перестанем меня с ним сравнивать, — прошу. — Я собираюсь дожить до старости и нарожать вам кучу внуков.
Морган смеется:
— Сам и будешь рожать?
— Нет, ну есть же пределы моим талантам, — смеюсь в ответ.