Счастливое событие
Шрифт:
— Да, можно так сказать. Но это он устроил мне адскую жизнь!
— Почему адскую?
— Потому что он — мачо.
— Ну так и на здоровье! На самом деле это замечательно! Мачо нашему обществу очень нужны. Я считаю, что каждый из родителей должен играть свою роль и эти роли не должны смешиваться, иначе нарушится равновесие. Матери сегодня забрали себе слишком много власти, надо их остановить. Мачо может спасти ребенка от полного слияния с матерью.
— Вы так полагаете, доктор?
— Ну конечно! Прошу вас, не забывайте о том, что мужчины и женщины разные — так уж сложилось. Лично я противопоставляю женскую логику беременности
— Но, доктор!.. Как же феминистская революция и все прочее?..
— О нет, здесь я вынужден вас остановить! Не рассказывайте мне о феминизме — я в курсе. Никому не понравится, что его личность так грубо сводят к одному лишь его полу и традиционному набору обязанностей. За многие века своей истории человечество пришло к тому состоянию, в котором находится сейчас, заключенное в вечный треугольник семьи: отец, мать и ребенок. Мы не знаем, как здесь уравновесить силы. Что до меня, то я считаю, что отцов и матерей погубило уравнивание и смешение ролей. Думаю, каждый должен вернуться на свое место.
— Один — сесть на мотоцикл, а другая — договариваться о доставке и сборке мебели с представителями «Дарти» и одновременно кормить ребенка грудью?
— Мадам, если мужчина моет посуду — это замечательно. Но главное, чтобы он играл свою истинную роль отца. Настоящую, а не ту, что мы видим в шаблонных представлениях и комедийных сериалах.
— И в чем, по-вашему, заключается его истинная роль?
— Именно он должен стать необходимым барьером между матерью и ребенком.
По сути, я осталась одна с ребенком на руках. Это означало проводить с ним все время, но мне хотелось, чтобы Николя тоже занялся малышкой, как он умел это делать. А еще, чтобы он занялся мной. Сейчас я чувствовала себя в большей степени ребенком, чем тогда, когда действительно им была. Поскольку я одна заботилась о своем чаде, кто-то должен был позаботился обо мне — кормить меня, одевать, укачивать. Я очень нуждалась в этом, но пока вынуждена была повсюду таскать с собой Леа, которая постоянно вопила, как будто ей чего-то недоставало. Чего-то или кого-то?
Кто поможет мне разобраться в том, что со мной происходит? Конечно же не моя мать, и не свекровь, и не сестра. И еще меньше — философы всех мастей. Философы, с которыми я общалась столь часто, эти великие мыслители, так хорошо рассуждающие об окружающем мире, — они не могли мне ничем помочь, потому что без конца занимались словопрениями по пустякам и критиковали друг друга, вместо того чтобы разобраться, что творится у людей в душе. Они не задумывались над вещами, происходящими в семье, о том, что лицо другого человека — это, в частности, лицо моего друга, мужа, ребенка. Именно их я вижу и по ним читаю вопросы о себе и своей жизни. Метафизика — моя повседневность, но она ничего не говорит мне о том, что делать в реальной жизни. И философы со всеми своими идеями неспособны ничего посоветовать, сказать, отчего у нас все не ладится; почему мы сначала любим друг друга, а потом нет; зачем делаем друг друга бесконечно счастливыми, а вскоре после этого расходимся; отчего ребенок, который делает любовь священной, потом становится ее могильщиком; как любить друг друга и всегда оставаться влюбленными. Нам говорят, что это невозможно, что это западный миф и в конце концов великая ложь исчезнет.
Все, что я узнала, не помогло мне, а, наоборот, изолировало от окружающего мира. Изучая различные философские концепции, я была неспособна спасти свою собственную семью от развала. Моя учеба, огромное количество прочитанных книг ничему не послужили — я в полной растерянности стояла перед маленьким человеком. Я знала все, помнила наиболее сложные страницы из Гегеля, Канта и Лейбница, но, столкнувшись лицом к лицу с реальностью, оказалась бессильной. Мне не удалось узнать самую элементарную и самую важную вещь — как сохранить нашу любовь? Невозможно было избавиться от ненависти, отчаяния, возмущения из-за одиночества и того, что наша история закончилась, как и все остальные…
Подойдя к Леа, я, согласно рекомендациям Франсуаз Дольто, начала разговаривать с ней:
— Почему ты плачешь? Хочешь увидеть папу? Ты поэтому плачешь? Знаешь, пала и мама немного поссорились. Мама от этого очень несчастна, и тебе тоже плохо. Но скоро, да-да, очень скоро все снова будет как прежде…
Чудо или простое совпадение? Малышка перестала плакать и улыбнулась мне. Но тогда расплакалась я.
31
Снова включен мобильник. Два дня звонки Николя оставались без ответа — их набралось тридцать шесть. Также пришло множество сообщений, в которых он сначала просил меня вернуться, а потом разъяренно требовал, чтобы ему отдали его дочь… Его дочь…Я не ответила.
Нет, это было глупо! Мы любили друг друга. Что же произошло? Мне хотелось позвонить ему, но не хватало мужества. Я оставила мобильник включенным. Вскоре он зазвонил, и на экране высветился незнакомый номер. Может быть, Николя решил, что его номер у меня заблокирован, и теперь пытается позвонить с чужого мобильного? При мысли об этом я почувствовала, как мое сердце лихорадочно забилось.
В трубке послышался мелодичный голос человека, с которым мы познакомились в приемной у врача. Флоран Тессье приглашал меня завтра поужинать вместе. Разочарованная тем, что звонит не Николя, я все же приняла приглашение. Так давно не было ничего подобного!
Однако в этом случае мне нужно было найти няню на завтрашний вечер, ведь моя сестра в первый раз за все время своего брака решила поехать отдыхать одна. Что мне делать? Устраивать второй кастинг нянь? Я позвонила Николя под предлогом, что мне нужен его совет.
Он ответил с холодностью, словно его это совсем не касалось. Я чувствовала, как он страдает от нашего отсутствия, вероятно, из-за дочери даже сильнее. На следующий вечер Николя прибыл в дом моей сестры вечером после работы. У него был усталый вид, но он выглядел очень красиво: в строгом деловом костюме с черным галстуком. Это был другой Николя — постройневший, мускулистый, более зрелый, чем до рождения ребенка. Он объявил мне сенсационную новость о том, что продает свою галерею и собирается принять предложение работать у «Фридриха и Фридманна», в юридической конторе своего дяди.
Встреча с ним потрясла меня. Что же я сделала? Почему все обернулось вот так? Я чувствую себя отвергнутой, живу у сестры, и мать постоянно заходит ко мне под различными предлогами.
На вид Николя был отнюдь не взволнован, но в нем как будто что-то сломалось. Он пришел повидаться с дочерью, а не со мной и не отрывал от нее глаз. Отец с улыбкой смотрел, как дочь возится, хватает разные предметы, плачет, потом утешается своими плюшевыми игрушками, ест и при этом постоянно строит гримаски удивления или отвращения, морща свой маленький носик…